Михайлович Ясмина - Три Стола
Ясмина Михайлович
Три стола
Мой муж - известный писатель, а сама я - что-то вроде ясновидящей.
В тот год, желая немного отдохнуть и прийти в себя после болезней, мы
снова поехали в Котор. Я хорошо себя чувствую в этом городе, омываемом двумя
водами. Я воспринимаю его как существо женского рода: спрятавшийся на берегу
извилистого залива, зажатый волнообразными крепостными стенами и горами, он
как бы двуутробен. Тенистый и влажный, пронизанный змеящимися подземными
потоками, бесчисленными глубоко скрытыми водоворотами, которые в дождливые дни
затопляют город. Считается, что его название происходит от древнегреческого
"катарео" - богатый источниками, ибо пресные воды, приходящие с материка, с
двух сторон обтекая его стены и смешиваясь, впадают в соленые, захлестывающие
его с лица, и лоно города время от времени всасывает немного моря. Так
которские воды постоянно преображаются, забавляясь своими играми: то подземное
- надземное, то пресное - соленое.
В первый же день я стала перелистывать туристский проспект с картинками
старой части Котора и его окрестностей. При взгляде на фотографию Доброты
(панорама с воздуха) в моем воображении вдруг возник некий стол, который я
должна во что бы то ни стало заполучить. "Увиденный" мною стол был большой,
массивный, длинный, темного цвета, с резьбой "косичкой" в самых разных местах.
Видение было расплывчатым, но я поняла, что это не секретер, а обычный стол,
даже без ящиков. На чем он стоит, какие у него ножки, я увидеть не смогла.
Однако была почему-то уверенность, что стол находится в Доброте, в доме у
моря, в стороне от шоссе. Все, что открылось мне о нем, походило на
разбросанные перевернутые осколки и оттого было волнующим.
Всю ночь, в полусне, неясная картина менялась, усложнялась и прояснялась,
как отражение в слегка покачнувшейся водной поверхности, которая постепенно
успокаивается, с тем чтобы под конец, совершенно умиротворившись, дать двойное
отражение - неба и подводного мира.
Видение преследовало меня, и на другой день я рассказала мужу о своей
маленькой тайне, которая меня скребла и грызла, как "слабая боль под сердцем,
что скулит, как легкий голод".
- Я тут присмотрела один стол, - сообщила я.
- Но когда?! - изумленно спросил он.
- Вчера, вернее, сегодня ночью, - ответила я смущенно. - Собственно, я не
знаю, один ли это стол или три.
И правда, образ стола затуманивался тем, что я с самого начала не знала,
один ли это стол или их несколько. Позднее я убедилась, что передо мной
изображение, умноженное во времени, как бы разные фазы и места его нахождения.
То и дело смешивались три картины.
В первой являлся какой-то дом в Каменари, у мыса, где теперь пристает
паром. Впрочем, может, он и прежде там приставал. Этот дом я видела снаружи, и
стол ассоциировался с его верхним этажом. Во втором видении представал
интерьер комнаты, вернее, часть его, так как, хотя я чувствовала, что это
огромное помещение, изображение вибрировало. Оно становилось то двухмерным, то
трехмерным, но, во всяком случае, это было фронтальное изображение, увиденное
с одной определенной точки зрения. Я видела даже стену, на фоне которой стоял
стол, за ним вдоль всей стены тяжелую, богатую драпировку, темную, скорее
всего бордо, всю в пыльных складках; за ней угадывалась другая занавесь,
легкая и прозрачная. Есть ли там окно, я не была уверена. Скорее всего,
занавеси тянулись вдоль стены. Воздух в помещении был душным, тяжелым,
непрозрачным. В этом видении отсутствовали челов
