Монд Ф - Мусью Ларкс
Ф. МОНД
МУСЬЮ ЛАРКС
Перевод с испанского К. Капанадзе
Старый Диего Моралес прислонил табурет к столбу террасы,
уселся поудобнее и, сдвинув сомбреро на лоб, почесал в за-
тылке. Этот жест был мне хорошо знаком и означал, что старик
собирается рассказать что-то щекотливое, забористое или из
ряда вон выходящее. Затем он наморщил нос, и без того смор-
щенный, ибо вот уже восемьдесят шесть лет верой и правдой
служил своему хозяину, приподнял брови и пошевелил губами.
Теперь, чтобы начать, ему оставалось только откашляться, что
он и сделал, хотя от этого голос его не стал менее хриплым.
- Да, такие вот дела... - Этими словами неизменно начина-
лись все рассказы. - Чего только на свете не приключается...
Взять хотя бы эту непонятную историю с Мусью. Я вам сразу
скажу: отродясь в колдунов не верил, да и вы, я думаю, тоже.
Но иной раз услышишь такое, что поневоле призадумаешься и,
сколько ни ломаешь голову, все одно до конца не разберешься,
где правда, а где людские байки. Я, конечно, могу ручаться
только за то, что видел собственными глазами или слышал от
Лейвы, нашего плотника, да еще от моего дяди Фико, хотя дя-
диным рассказам, пусть простит меня господь, я не шибко до-
веряю. Вот насчет сына Эвасио это уж чистая правда, потому
как все произошло на моих глазах. Что же касается других
случаев, о которых в свое время много судачили, то вы не ху-
же моего знаете: людям только дай повод, они вам таких небы-
лиц порасскажут... По ночам у нас тут хоть глаз выколи, вот
и мерещится всякая чертовщина. Блеснут, к примеру, в кустах
глаза дикой кошки или сухой сучок затрещит, а ты уже невесть
что думаешь. А если еще и кобыла твоя заупрямится да на дыбы
встанет, то у тебя и вовсе душа в пятки уйдет. Это уж как
пить дать, ведь в глухую ночь человек больше чутью животного
доверяется, чем своим глазам и ушам.
Ну, да ладно, это я так, к слову. Я ведь вам про Мусью
хотел рассказать - так его все у нас называли, потому что,
когда он появился в наших краях, прошел слушок, будто он из
французов. Хоть и много лет прошло с тех пор, а я все помню.
Я могу назавтра забыть то, что мне сегодня скажут, но старые
времена так просто не забываются. Голод и нужда по брюху
ударяют, но память об этом не в брюхе, а в голове остается,
и ее уже ничем не стереть. Вы представить не можете, сколько
нам пришлось хлебнуть. Война за независимость* была тогда в
самом разгаре, отец со старшим братом сражались в рядах
повстанцев, и нам с матерью и сестренками одним приходилось
управляться по хозяйству. Наше маленькое ранчо располагалось
неподалеку от Телячьей горы. И как раз там, на вершине этой
горы, которую вы сейчас исследуете своими приборами, Мусью
построил себе дом.
* Речь идет о национально-освободительной войне 1895-
1898 гг., которую кубинский народ вел против испанского ко-
лониального владычества. - Здесь и далее прим. перев.
Я видел, как мимо нашего дома одна за другой проезжали
повозки, груженные ящиками и баулами. Их складывали под на-
вес, который сколотил Лейва, а тем временем десятка два муж-
чин из окрестных хуторов прокладывали дорогу наверх и расчи-
щали вершину горы от деревьев и кустарника, пока она не ста-
ла совершенно голой и ровной, словно блюдце. Как только эта
работа была закончена, откуда ни возьмись появился Мусью и
тут же расплатился с людьми.
Я словно опять вижу его перед собой. Как сейчас помню,
подъехал он на рыжем жеребце, и новенькая сбруя так и поск-
рипывала при каждом его движении. Я посто
