Мопассан Ги - Розали Прюдан
prose_classic Ги де Мопассан Розали Прюдан ru fr Roland roland@aldebaran.ru FB Tools 2006-03-11 42E85298-D77B-4FAE-8C7C-88A5344075D7 1.0 Ги де Мопассан
Розали Прюдан
Действительно, в этом деле была какая-то тайна, и ее не удавалось разгадать ни присяжным, ни председателю суда, ни самому прокурору.
Девица Прюдан (Розали), служанка у супругов Варамбо в Манте, забеременев и скрыв это от своих хозяев, родила ночью у себя в мансарде, убила ребенка и похоронила его в саду.
Обычная история детоубийства, совершенного матерью-служанкой. Но одно обстоятельство оставалось необъяснимым.
Обыск, произведенный в комнате подсудимой Прюдан, обнаружил полное детское приданое, приготовленное самой Розали: она целых три месяца кроила и шила его по ночам. Лавочник, у которого она из своего жалованья покупала свечи для такой долгой работы, показал это на суде.
Кроме того, было установлено, что повивальная бабка, которой она сказала о своем положении, дала ей все необходимые сведения, все практические советы на тот случай, если бы роды начались в такой час, когда некому будет ей помочь. К тому же бабка подыскивала в Пуасси место для девицы Прюдан, которая предвидела, что ей откажут, ибо супруги Варамбо были строги насчет нравственности.
На суде они присутствовали оба — и муж и жена, — мелкие провинциальные рантье, возмущенные этой шлюхой, запятнавшей их дом. Им хотелось бы, чтоб ее гильотинировали немедленно, без суда, и они нагромождали полные злобы показания, которые в их устах превращались в обвинения.
Подсудимая — красивая высокая девушка из Нижней Нормандии, сравнительно развитая — все время плакала и ничего не отвечала.
Приходилось думать, что этот бесчеловечный поступок она совершила в минуту отчаяния и безумия, ибо все указывало на то, что она надеялась сохранить в живых своего ребенка и вырастить его.
Председатель суда сделал еще одну попытку заставить ее заговорить, добиться от нее признаний, а так как увещевал он с большой мягкостью, то ему наконец удалось убедить ее в том, что вое эти мужчины, собравшиеся судить ее, не желают ей смерти и даже способны ее пожалеть.
Тогда она решилась.
Он спросил:
— Ну скажите нам сперва, кто отец ребенка? До сих пор она упрямо скрывала это. Внезапно она ответила, посмотрев на своих хозяев, которые злобно обвиняли ее и оговаривали:
— Господин Жозеф, племянник господина Варамбо. Супруги, вздрогнув, закричали в один голос:
— Не правда! Лжет она. Это гнусная клевета. Председатель заставил их замолчать и сказал, обращаясь к подсудимой:
— Прошу вас, продолжайте; расскажите нам, как все это случилось.
Тогда она вдруг заговорила, не скупясь на слова, облегчая сердце, бедное, замкнувшееся в себе сердце, одинокое и разбитое, и делясь своим горем, всем своим горем, с этими суровыми людьми, которых она до сих пор принимала за врагов и неумолимых судей.
— Да, это господин Жозеф Варамбо, когда он в прошлом году приезжал в отпуск.
— А что он делает, господин Жозеф Варамбо?
— Он унтер-офицер, сударь, в артиллерии служит. Так вот, он два месяца у нас прожил. Два месяца, летом. Я-то еще, ничего не думала, когда он стал поглядывать на меня, а потом стал меня хвалить, а потом и ласкаться ко мне целыми днями. Я и поддалась, сударь.
Он все говорил мне, что я красивая, что со мной весело.., что я ему по вкусу… Мне он тоже нравился… Что поделаешь?.. Будешь слушать такие вещи, когда ты одна на свете.., совсем одна.., как я. Я одна на свете, сударь.., мне не с кем поговорить.., некому рассказать о своих горестях… Нет у меня ни отца, ни мате
