Мордюкова Нонна - Записки Актрисы
nonf_biography Нонна Мордюкова Записки актрисы ru ru buusya Fiction Book Designer 19.12.2005 FBD-A2DTW927-R0E6-25HH-0R03-U8WP1XWLH76R 1.0 Нонна Мордюкова
Записки актрисы
НОКТЮРН
Я родилась грузчиком и до поры до времени была как мальчишка: широкоплечая, мускулистая, порывистая.
Маму любила и жалела до слез; провинюсь, бывало, накажет, не говорит со мной — больно было, стерпеть невозможно. По бедности взрослые трудились до упаду и неминуемо вынуждены были звать детей на помощь. Безоговорочно я подхватывала мамины-мамочкины поручения, но постоянным было желание выгадать минутку, чтоб прыгнуть в речку, поскакать по поляне и сделать вид, что не слышала ее зова.
Пошли братики и сестрички рождаться… Хорошенькие, беспомощные. Стала и их на закорках таскать, и хворост, и кукурузные початки и только поспевай.
Я делила трудности со взрослыми. И не я одна — все мои сверстники. От работы уйти было некуда, как от своего имени и места рождения.
Таскала и помогала…
А мама ругалась. Возле мамы чего не сделаешь! А ей надо было больше заботиться о маленьких.
«Ты, кобыла здоровая, зачем надкусила пряник?» «Это не я…» «Брешешь — зубы твои отпечатались».
Крыть нечем.
Однажды вдруг рассмотрела я свою руку и увидела, что некрасивая она, уже натруженная.
Школу я воспринимала, как курорт: училась неважно, так как главным моим стремлением было по звонку сигануть из окна, кричать, чудить, прогулять урок…
По русскому и литературе тем не менее сыпались хорошие отметки. Это было для меня легко — сочинение написать, словно прыгнуть в палисадник.
Такие «математики», как я, как-то раз собрались и написали письмо Сталину, чтобы отменил этот предмет. А пока Ольга Пастухова из года в год выручала. И как у нее все быстро решалось!…
Однако и я в передовых была, когда надо было полы мыть или парты таскать. Только и слышишь: «Мордюковочка!» Бригаду в момент организуешь — и работа закипела.
Перетаскав парты, босиком мчусь по пустому коридору, аж в ушах свистит.
От меня постоянно ждали хулиганских выходок, хотели, чтобы отмочила что-нибудь. Один раз чуть не утопилась в Азовском море. В уборной кто-то написал слово на букву "х".
Вызвали меня в учительскую и стали пытать. Сколько слез пролила, молила поверить, что это не я. Не выдержала и побежала к маме.
— Мама! Я в море утоплюсь!
Мама заплакала. Пошла в школу. Завуч «подбодрила»:
— Мы верим, что не она писала, но на нее подумать вполне можно.
— Собирай книжки, и пойдем отсюда! — тихо приказала мама.
Стала учиться я в другой школе, надеялась начать новую жизнь. Посадили меня за первую парту. Только учительница повернулась к доске, как я с силой кинула галошу назад.
Она полетела, ударилась с хлопком о заднюю стену. Я, как памятник, не шелохнусь. Общий смех.
Вот тебе и новая жизнь!
Когда много лет спустя затеяли обо мне фильм снимать, классная руководительница сказала: отзывчивая и компанейская, но школу не любила и все…
Кончилась война. В товарном вагоне ехать в Москву да еще без билета — хорошо! Делились хлебом, песни пели.
Колеса крутятся — по назначению едем. Чего еще надо?
В институте уцепилась мертвой хваткой за специальные предметы. Хвалили, а потом раз — и собрание о моем исключении из института.
Общеобразовательные предметы путались у меня в ногах, мне не хотелось даже входить в ту аудиторию, где чернявая тетка показывала слайды с камнями, поросшими мохом и травой, — это предмет «история искусства». Шесть двоек нахватала, хлебной карточки лишилась и чуть не сдохла с голоду. Принудили пересдать, вы
