Морган Стенли - Оле, Мальорка !
Стенли Морган
Оле, Мальорка!
Перевел с английского А.Санин
Солнце, песок и море. О чем ещё мечтать? Подумайте сами. Каждое утро я
просыпаюсь в своей уютной квартирке с видом на залив Пальма-Нова, завтракаю
на балконе, нежусь на утреннем солнышке, подставляя лицо свежему бризу,
любуюсь на убаюкивающую гладь Средиземного моря, наблюдаю, как медленно
оживает пляж, а затем целыми днями напролет наслаждаюсь обществом
прелестных и почти целиком обнаженных красоток, которые прохаживаются по
пляжу, плещутся в прозрачной воде или подпаливают свои гладкие тушки под
солнцем.
О чем ещё может мечтать нормальный мужчина? А ведь мне ещё
приплачивают за это!
Глава первая
- И-ии! Эй, мистер Тобин! Можно вас на минутку?
Неприятный трескучий голос миссис Эллы Харботл, прокатившись под
сводами роскошного вестибюля отеля "Сан-Винсент", приласкал мое ухо с
нежностью мотка колючей проволоки. Держась за ручку двери, я замер как
вкопанный на пороге мужского туалета. На какую-то долю секунды меня
охватило искушение пропустить этот вопль мимо ушей, переступить порог и
насладиться тем, о чем я так мечтал после полуденного кофе, но
профессиональная выучка взяла верх; чертыхнувшись про себя, я нацепил на
лицо радостную улыбку и поспешил навстречу приставале.
Элла была не одна. Ее сопровождала грудастая подружка, Дорис
Черепахоу. Они катились ко мне, одинаковые, как Траляля и Труляля - два
пухленьких колобка ланкаширского желе, столь же озабоченных своими лишними
калориями, как пара изголодавшихся гиппопотамчиков посреди обильно заросшей
аппетитными водорослями заводи.
- Доброе утро, дамы, - поприветствовал я их, улыбаясь до ушей -
подружки всегда смешили меня. - Надеюсь, вы хорошо спали?
- Как бревна, дружок, - закудахтала Дорис Черепахоу, резко
притормаживая в двух дюймах от меня. - Немудрено при наших габаритах и в
нашем возрасте, да? Трудно представить, что найдется хоть один испанский
Ромео, которому взбредет в голову вскарабкаться на наш балкон и потревожить
наш сон. Ха-ха!
Она захихикала, отчего все её четыре подбородка затряслись и заходили
ходуном - зрелище, к которому трудно привыкнуть, скажу я вам.
А вот Элла Харботл, судя по всему, не собиралась разделять
пессимистический настрой подруги. Подтолкнув Дорис расплывшимся локтем, она
изрекла:
- Говори только за себя, Дорис Черепахоу. И заруби себе на носу - что
бы ни предлагали эти тощие вертихвостки, у нас такого добра в пять раз
больше! К тому же я постоянно ловила на себе восхищенные взгляды испанцев в
дискотеке. Так что, Дорис, держи хвост морковкой и надейся на лучшее.
И обе закатились счастливым смехом, а я, оторвавшись на миг от
реальности, представил себе страшную сцену.
Спустилась вязкая тропическая ночь. Светит луна, воздух свеж, напоен
любовным ароматом. По примыкающему к отелю пляжу, утопая по щиколотки в
песке, крадется смуглокожий красавец, пылкая латинская кровь которого
бурлит при одной лишь мысли о белокурых английских красотках, раздевающихся
за зашторенными окнами гостиничных номеров.
И вдруг... Боже, что это?
На балконе третьего этажа дразняще промелькнул и исчез уголок
небесно-прозрачной ночнушки. А это что? Неужели манящий жест?
Кабальеро карабкается по водосточной трубе, раздирая в клочья
облегающие брючки танцора фламенко, и лихо перемахивает через перила
балкона. Балконная дверь призывно приоткрыта. Сердце готово выскочить из
груди, стуча как отбойный молоток. Хриплый шепот потомка жгучих мавров -
покорителей бессчетных дамских
