Моэм Сомерсет - Подводя Итоги
Уильям Сомерсет Моэм
ПОДВОДЯ ИТОГИ
Перевод М. Лорие
I
Эта книга - не автобиография и не мемуары. Все, что случалось со мною в
жизни, я так или иначе использовал в своих произведениях. Бывало, что
какое-нибудь мое переживание служило мне темой, и я выдумывал ряд эпизодов,
чтобы выявить ее; но чаще я брал людей, с которыми был близко или хотя бы
слегка знаком, и на их основе создавал своих персонажей. Факты и вымысел в
моих книгах так перемешаны, что сейчас, оглядываясь назад, я не всегда могу
отличить одно от другого. Записывать факты, которые я уже употребил с большей
пользой, мне было бы неинтересно, даже если бы я мог их припомнить. К тому же
они показались бы очень пресными. Я прожил разнообразную, временами очень
интересную жизнь, но приключениями она не богата. У меня плохая память.
Анекдоты я помню, только пока мне их рассказывают, а потом забываю, не успев
пересказать другим. Я никогда не запоминал даже собственных шуток, почему и
был лишен возможности повторять их. И я понимаю, что этот недостаток умаляет
удовольствие от общения со мною.
Я никогда не вел дневника. Теперь я жалею, что не делал этого, когда
впервые добился успеха как драматург: в тот год я встречался с многими
незаурядными людьми, и мои записи могли бы представить собою интересный
документ. То было время, когда вера народа в аристократию и земельное
дворянство рухнула из-за бездарности, проявленной ими в Южной Африке[1], но
аристократы и дворяне-землевладельцы еще не поняли этого, и самоуверенность их
ничуть не уменьшилась. В домах некоторых политических деятелей, где мне
довелось бывать, они все еще говорили так, словно управление Британской
империей было их личным делом. Помню, с каким странным чувством я слушал их
рассуждения насчет того, отдать ли после всеобщих выборов министерство
внутренних дел Тому и удовлетворится ли Дик Ирландией. Едва ли кто-нибудь
сейчас читает романы миссис Хэмфри Уорд[2], но, как они ни скучны, они,
сколько помнится, дают хорошее представление о жизни правящего класса того
времени. Эта жизнь все еще очень интересовала романистов, и даже писатели, в
глаза не видевшие лорда, считали своим долгом писать по преимуществу о знати.
Взглянув на тогдашние театральные афиши, всякий поразился бы количеству
титулованных персонажей. Директоры театров считали, что такие персонажи
привлекают публику, актеры любили изображать их. Но по мере того, как
политическое значение аристократии сходило на нет, публика все меньше
интересовалась ею. Зрители уже согласны были видеть на сцене людей своего
собственного класса - богатое купечество и профессионалов-интеллигентов,
вершивших в то время дела страны; и понемногу вошло в силу неписаное правило -
не вводить в литературное произведение титулованных особ, если того не
требовала тема. Заинтересовать публику жизнью низших классов было тогда еще
невозможно. Романы и пьесы, посвященные им, встречали с брезгливым
высокомерием. Теперь, когда эти классы стали политической силой, интересно,
проявит ли широкая публика такой же интерес к их жизни, какой она так долго
проявляла к титулованной знати, а некоторое время и к наиболее обеспеченным
кругам буржуазии.
В те годы я познакомился с несколькими людьми, которые в силу своего
рождения, известности или положения в обществе вполне могли считать себя
предназначенными на роль исторических личностей. Они оказались не такими
блестящими, как я думал. Англичане - нация политиков, и меня часто приглашали
в дома, где политико
