Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Мураками Харуки - Седьмой


Харуки Мураками
СЕДЬМОЙ
Перевод Андрея Замилова
- Та волна чуть не смыла меня однажды в октябре. Было мне тогда десять
лет... - тихо начал свою историю седьмой рассказчик.
В эту ночь ему выпало рассказывать последним. Стрелка часов
подбиралась к одиннадцати. Из глубокой темноты до сидящих кругом слушателей
доносились завывания ветра. Он теребил листву и оконные стекла, а затем,
тихонько насвистывая, куда-то улетал.
- ...То была особая, не виданная прежде гигантская волна, - продолжал
седьмой. - Она едва не захватила меня, но поглотила и унесла в иной мир
самую важную для меня вещь, на поиски которой ушло много лет. Невозвратимых
и бесценных долгих лет.
Седьмой выглядел лет на пятьдесят пять. Худощавый. Высокого роста, с
усами и маленьким, словно от лезвия тонкого ножа, но глубоким шрамом возле
правого глаза. В короткой прическе местами проступала жестковатая седина.
На лице застыло выражение, свойственное людям, которые стесняются
заговаривать первыми. Выражение это настолько вжилось в лицо, что казалось,
хозяин не расстается с ним уже многие годы. Седьмой иногда поправлял
воротник скромной сорочки под серым твидовым пиджаком. Никто не знал ни его
имени, ни чем он занимается.
Все молча ждали продолжения. Седьмой откашлялся и проронил в
окружавшую тишину очередные слова.
- В моем случае это была волна... Не знаю, как будет с вами, но так
вышло, что в один злополучный день оно предстало передо мной в облике
гигантской роковой волны.
Я вырос в приморском городке префектуры N. В маленьком городке,
название которого вам вряд ли о чем-нибудь скажет. Отец был частным врачом
и обеспечивал мне безбедное детство. С тех пор, как себя помню, у меня был
один очень хороший друг по имени К. Он жил по соседству и учился на класс
младше. Мы вместе ходили в школу, играли во дворе, как настоящие братья, и
за всю нашу многолетнюю дружбу ни разу не подрались. Вообще-то, у меня был
родной брат, но, видимо, из-за разницы в шесть лет мы не ладили между собой
и, признаться, не очень подходили по характеру. Поэтому мой друг был мне
ближе собственного брата.
К. был ребенком худым и бледным, с красивым, чуть ли не девичьим
лицом. Врожденный дефект речи не давал ему общаться со сверстниками как
полагается. Причем, посторонним казалось, что дефект не речевой, а
умственный. Физически он был слаб, поэтому и в школе, и в играх мне
постоянно приходилось его опекать. Я же, наоборот, слыл крепышом, любил
спорт и всегда и во всем оказывался на первых ролях. В К. меня привлекало
доброе сердце. У него не было никаких умственных отклонений, но из-за
дефекта речи успехами в классе он не отличался и едва поспевал за школьной
программой. Зато как прекрасно он рисовал! Из-под его карандаша - как,
впрочем, и других принадлежностей для рисования - выходили такие живые
рисунки, что восхищались даже учителя. Он не раз становился лауреатом и
победителем разных конкурсов. Со временем непременно стал бы известным
художником. Больше всего любил рисовать пейзажи. К. приходил на взморье и
без устали рисовал с натуры морские просторы. А я садился рядом и наблюдал
за быстрыми и точными движениями его карандаша. Меня удивляло и восхищало,
как мгновенно он воспроизводил на белом чистом листе бумаги живые формы и
краски. Настоящий талант...
И вот как-то в сентябре на нашу округу обрушился сильный тайфун. По
сообщению радио - самый мощный за последние десять лет. Школьников
моментально отпустили домой, магазины плотно закрыли жалюзи, все гото





Содержание раздела