Мураками Рю - Все Оттенки Голубого
РЮ МУРАКАМИ
ВСЕ ОТТЕНКИ ГОЛУБОГО
Это был не звук самолета. Жужжание какого-то насекомого у меня над ухом
- крохотного, меньше тех мушек, что кружились перед глазами. Пожужжало и
исчезло в темном углу комнаты.
Падающий с потолка свет отражался в стеклянной пепельнице на белой скатерти
круглого стола. В ней еще дымилась тонкая длинная сигарета, испачканная
губной помадой. На самом краю стола стояла винная бутылка грушеобразной
формы, на этикетке была изображена блондинка, вкушавшая виноград с грозди,
которую держала в руке. Струящийся с потолка красный свет дрожал на поверхности
вина в стакане. Ножки стола утопали в толстом ковре. Напротив меня стоял
туалетный столик. Спина сидевшей перед ним женщины была мокрой от пота.
Она вытянула ногу и сняла с нее черный чулок.
- Эй, принеси мне полотенце! Розовое, понял? - сказала Лилли, швырнув в
меня скрученным чулком. Объяснив, что только что вернулась с работы, она
схватила флакон лосьона и протерла лоснящийся от жира лоб.
- И что потом случилось? - спросила она, глядя на меня и вытирая спину полотенцем.
- Знаешь, я решил предложить ему выпить, надеясь, что это приведет его в
чувство. А тут еще возле машины ошивались двое нанюхавшихся клея парней.
Поэтому я решил, что лучше будет предложить ему выпить. Он на самом деле
был в исправиловке?
- Этот парень - кореец.
Лилли снимала макияж. Она протирала лицо ваткой, смоченной какой-то благоуханной
жидкостью. Она наклонилась, чтобы посмотреть в зеркало и снять накладные
ресницы, напоминавшие плавники тропической рыбы. Запачканную красным и черным
ватку Лилли отбросила в сторону.
- Кэн, он проткнул своего брата, или мне только казалось, что это его брат,
но тот не умер и совсем недавно заявился к нам в бар.
Я посмотрел сквозь стакан с вином на лампочку. Свет на гладкой поверхности
стакана был темно-оранжевым.
- Он спрашивал меня про тебя, Лилли, так что постарайся держать рот на замке.
Не выкладывай слишком много всяким проходимцам.
Лилли допила вино из стакана, затерявшегося на туалетном столике среди тюбиков
с губной помадой, щеточек, разных бутылочек и коробочек, после чего прямо
у меня на глазах стянула свои расшитые золотыми нитками трусики. На животе
у нее остался след от резинки. Мне говорили, что когда-то Лилли работала
фотомоделью.
На стене висла ее фотка в рамке; на фото она была в шубе. По ее словам,
эта шуба была из шиншиллы и стоила не помню уж сколько точно, но во всяком
случае несколько тысяч. Как-то в холодную погоду она заявилась ко мне с
мертвецки бледным лицом - перебрала филопона.
С пеной у рта, трясясь, она отрубилась, едва успев открыть дверь.
Сотри лак у меня с ногтей, он такой липкий и противный! - пробормотала
Лилли, когда я обнял ее и приподнял. Платье с открытой спиной было настолько
пропитано потом, что даже жемчужное ожерелье казалось липким. После того
как я удалил лак с ногтей на ее руках при помощи растворителя для краски,
поскольку жидкости для снятия лака не было, она тихо сказала: Извини,
что я заставила тебя потрудиться . Пока я держал ее за лодыжку и стирал
педикюр, Лилли неотрывно смотрела в окно и глубоко дышала. Я засунул руку
ей под платье и ощутил холодную испарину у нее меж бедер, поцеловал ее и
стянул трусики. Они еще висели у нее на одной ноге, когда она, сидя на стуле,
широко раздвинула ноги. И тогда Лилли сказала, что хочет посмотреть телик:
Знаешь ли, там должен быть какой-то старый крутой фильм Элия Казан
с Марлоном Брандо . А я еще долго стирал с ладон
