Мынэскуртэ Ион - Завтра, Когда Мы Встретимся
Ион Мынэскуртэ
ЗАВТРА, КОГДА МЫ ВСТРЕТИМСЯ
НЕДЕЛЯ ПЕРВАЯ
Это было Прекрасно, как полет стрелы. С веселым свистом в ушах, с тихими
беседами в салоне корабля.
Потом появился черный снаряд, и полет по программе был прерван...
Какой невероятно глупый случай, - сказал он себе, закуривая. Надо же, при
возвращении, после стольких лет шатания в космических пустынях... Спаслись
от монстров планеты № 2467, остались целыми и невредимыми при столкновении с
этими ужасными призраками планеты с тремя солнцами... Ему хотелось ругаться,
но подходящего ругательства не находилось, и он махнул рукой - что еще было
делать?
Он не верил в чудеса, отлично понимая, что на помощь рассчитывать нечего.
Вокруг одна звездная пустыня, бесплодная, как миллионы Сахар, если не
больше. Несколько дней он наблюдал за роением солнц, методично описывающих
круги и движимых дьявольской небесной механикой. Теперь они тоже попали в
колесницу этой машинищи, сами стали колесиком гигантского механизма или же
пылинкой, которую будет мотать туда-сюда, пока она не превратится в ничто.
"SOS!" - он подал сигнал, абсолютно не веря, что кто-то услышит его в
межзвездной целине. Да если бы и услышал, вряд ли он успеет помочь. "SOS!",
"SOS!" - было пустым звуком...
НЕДЕЛЯ ВТОРАЯ
Всходившие один за другим солнца были бледны, лили мутноватый свет, а он
все пытался подыскать им сравнение. Должны же они быть хоть на что-нибудь
похожи. Пожалуй, на туго-думных и холодных черноморских медуз. Он вспоминал
море, ослепительное солнце, затем желатиновые тела, мокрые щупальца, и его
колотил неприятный озноб. Самое плохое, заключил он, в том, что эти набитые
плазмой чучела и их водянистый свет будут сопровождать нас вечно... И он
захохотал - подумаешь, велика важность! И поморщился - подумаешь, велика
важность! И нахмурился, и даже было хотел поднять руку... Но, как бы
посмотрев на себя со стороны, он увидел всю курьезность, неуместность жеста.
"Мне всю жизнь фартило, - заставил он себя переключиться на другие мысли.
- Должно здорово повезти, чтобы отсрочить смерть. Нам повезло. Значит, один
из нас родился под счастливой звездой. Как мы только остались а живых? Что
ни говори, а этот валун летел на сумасшедшей скорости... Но валун ли это?"
И на него вдруг нахлынуло былое, то самое время, когда он, мальчишка из
Попешт, частенько отправлялся в долину Булбочь. Это был большой луг, длинным
коридором соединявший Попешты и Булбочь. В высокой, по самые колени траве
его ровесники пасли коров. Порой они задирались, бросались камнями. Однажды
кто-то угодил ему камнем прямо под коленную чашечку, и он упал как
срезанный. Наконец боль приутихла, но ходить было нельзя - нога не
слушалась, вдруг став чужой. Подчинялась она не ему, а синяку, расплывшемуся
под коленом. Помнится, это ужасно его обескуражило. Было все при себе -
руки, ноги, голова, небо, деревья, воздух, и все же что-то неуловимо
переменилось, и он беспомощно озирался, стараясь постичь - что же именно
переменилось?..
Вот и сейчас он был беспомощен. Устремив глаза в пустоту, казнился мыслью
- откуда тут быть радости? Правда, радость скорее походила на страдание, но
все же была радостью. Стало ясно как при свече - положение безвыходное,
отчаянное. Но ведь вот же теснится в груди это неуместное чувство радости!
Может, потому что удалось остаться в живых? - снова подумалось ему. Но что
за штука - жизнь? И что это за жизнь, если ты закупорен в консервной банке?
Ты можешь двигаться, пить, курить, отвечать на воп
