Николов Любомир - Лес
Любомир НИКОЛОВ
(Болгария)
Л Е С
Фантастический рассказ
Перевел с болгарского Евгений ХАРИТОНОВ
Влажную песчаную почву сотрясали близкие и далекие взрывы, сливаясь с
ревом самолетов, бороздивших почерневшее небо. Где-то вдалеке полыхали
танки и каркасы автомобилей, маленькие, почти игрушечные, фигурки бежали к
морю, а небо осыпало их воющим потоком бомб и снарядов. Без устали, будто
соревнуясь друг с другом, лупили пулеметы и автоматы. У Дюнкерка погибали
последние английские солдаты.
Тяжелый, удушливый запах пороха стягивал горло. Больше всего на свете мне
хотелось сейчас, зажав ладонями уши, швырнуть свое тело в самый укромный
уголок свежевырытого окопа. Я уже собрался было так и сделать, но пальцы
Глассермана вцепились мне в плечо. Боль, вызванная этой железной хваткой,
отрезвила меня, даже страх как будто поубавился.
- Не паникуй, дружок! - голос его едва угадывался сквозь адский шум. -
Давай за мной, вдоль траншеи!
Глассерман развернулся и, низко пригибаясь, побежал вперед. Я
последовал за ним, то и дело спотыкаясь о каски, вещмешки,
винтовки, спутанные провода полевой связи, о разбитые ящики,
шинели... Слава Богу, трупов не было. И на том спасибо. Широкая спина
Глассермана покачивалась в нескольких шагах передо мной. Было что-то
успокоительное в его массивной фигуре. Он уже не пригибался и вышагивал
в полный рост. И как его до сих пор не приметила какая-нибудь
шальная пуля? От этих мыслей мне становилось не по себе.
Траншея кончилась и мы вышли на открытое место, припустив по жухлой
траве меж дюн. За песчаными насыпями я ощущал себя увереннее,
здесь можно было передвигаться уже не пригибаясь. Но главное, что я
больше не видел картин безумной сечи. Хотя, возможно, я просто стал
привыкать к этому зрелищу.
Глассерман остановился так резко, что я едва не впечатался в его
спину. Из-за пробитой снарядом походной кухни выскочил
низкорослый плечистый центурион в начищенной бронзовой броне. Широкий
оперенный шлем был надвинут до бровей. Короткая туника оставляла
открытыми его ноги, защищенные наколенниками из тонких бронзовых же
пластин. Одну сандалию он где-то потерял, и из пореза на пятке сочилась
кровь.
Закрыв меня своей могучей спиной, Глассерман медленно попятился назад.
Центурион, хищно оскалившись, вскинул короткий широкий меч. Я впервые
видел, что меч, оказывается, можно держать за лезвие, как кинжал.
Очевидно, что против этого профессионального убийцы у Глассермана не
было ни единого шанса, и я готов был уже броситься наутек, когда
воздух разрезала длинная автоматная очередь. Центурион рванулся
вперед, пошатнулся и рухнул на колени.
Из-за ближайшей дюны вышел молоденький офицерик в черном
эссесовском мундире. На плече небрежно болтался "шмайссер". Русые кудри
офицера были на редкость буйными, так что черная фуражка с серебряным
"Веселым Роджером" сдвинулась на затылок. Водянисто-голубые
глаза безразлично остановились на окровавленной спине центуриона.
Брезгливо поморщившись, парень ударил римлянина начищенным до блеска
сапогом. Центурион, не проронив ни звука, рухнул на землю, дернулся и
замер - уже навсегда.
Автоматное дуло уставилось на нас. Немец переводил взгляд с
Глассермана на меня и снова на Глассермана.
- Доктор Глассерман?
- Г-хм-м... да, я доктор Глассерман. Позвольте спросить...
- Следуйте за мной, - оборвал его офицер. - У меня приказ
доставить вас в императорский бункер. - Он перевел взгляд на меня: - А
это кто?
- Мой ассистент.
- Насчет ассистента я никаких
