Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Николов Светослав - Вергилий И Вода


Светослав Николов
ВЕРГИЛИЙ И ВОДА
перевод с болгарского Людмила Родригес
"Во время землекопных работ на автомагистрали "Хемус" был открыт
ценный археологический памятник поздней римской культуры. Предполагается,
что находка относится ко второй половине V века н.э. Расшифровка надписей
продолжается"
Из печати.
I.
...и в звездном пепле я чувствую иногда, что я - это не я.
Ночь порождает во мне странные мысли, но, как злая свекровь, прячет
сосуд с волшебным зельем. Луна - ламия[Ламии - красивые призрачные существа
в римской мифологии, подобные вампирам. Примечание реставратора] с желтой
кровью, когда обнажена и неразумна в желаниях, нежно призывает меня в свои
ядовитые объятия, но, насытившись мной, убирает острые ногти и, довольная,
засыпает, так и не выдав своей тайны. И что мне тогда остается, кроме как
смотреть на звезды?
И, глядя, я понимаю, что они совсем не так уж недостижимы и далеки,
как стараются выглядеть. Ты, что следишь сейчас за неуклюжим, как ослиный
шаг, ходом моих мыслей, не заметил ли ты, что звезды не стоят на одном
месте? Я лежу на спине, а они повисают надо мной подобно мелким монетам, не
то золотым, не то серебряным. Я вижу адский огонь, пожирающий их и тут же
затухающий, поглощенный, в свою очередь, еще более сильным холодом, царящим
между звезд. И вот они уже не только наверху, а повсюду, а точнее, я сам
где-то среди них, в трюме какой-то галеры; на голове у меня начищенный до
блеска бронзовый шлем, округлый и без отверстий для воздуха.
Перед моими глазами, устремленными к звездам - закаленный в пламени
кусок кристалла, настолько прозрачный, что, наверное, он был отшлифован
ардийским песком. Но удивительнее всего то, что в галере я не один - около
меня другие люди, одетые, как и я сам, в сине-зеленые одежды, без означения
пола, рода и сословия. Одежды эти легки, как пух, и прочны как сарсинские
кольчуги. Люди спят или разговаривают, но, в целом, бездействуют в ожидании
неведомо чего, а галера висит среди звезд и не падает, и только дрожь
иногда сковывает наши сердца. Но вдруг все исчезает как тень на воде,
звезды, отнесенные вихрем, летят обратно на небосвод, и после них остаются
только следы их собственного пепла, который постепенно покрывает меня
целиком и оседает на глазах, не обжигая их.
И в этом звездном пепле я ощущаю иногда, что я - это не я...
Эта загадка призывает меня к путешествию, вдруг где-то там, в пути,
блеснет светлый лик истины.
Страсть моя коварна как отвар мандрагоры. Она опьянила меня до такой
степени, что я даже не имею еще постоянной крыши над головой, сплю, где
попало - иногда вблизи зловещих притонов эриний, вакханок и гарпий. Я не
завел себе ни жены, ни верных друзей, ни хорошей службы, и даже
воспоминания мои стали похожи на развалившиеся от бродяжничества сандалии.
И если какой-нибудь достойный муж подойдет и спросит, откуда я родом,
кто создал меня, и где в первый раз я увидел белый свет, мне не ответить на
ни один из этих вопросов. Потому-то я и взял мраморную плитку и твердый
резец из прошедшего огонь и воду металла.
Трудно долбить мрамор и тяжело носить его в суме, но камень запоминает
лучше пергамента и человека.
Я шел из Рима по восточной дороге, когда меня нагнал гонец на муле и
спросил:
- Это ты поэт Вергилий?
- Да, - ответил я. - Так меня называют.
- Сверни с пути и следуй за мной, - приказал гонец.
- Сам цензор Аппий Клавдий Красе желает слушать твои словоизлияния.
Мы пошли по горным дорогам и, когда оказались наверху, пере



Содержание раздела