Нортон Андре - Песчаные Сестры (Преданья Колдовского Мира - 2)
Андрэ НОРТОН
ПЕСЧАНЫЕ СЕСТРЫ
1
Девочка родилась на рассвете, когда туман ночи Торовых топей еще
висел, густой и влажный, у стен зала Келвы. Что само по себе уже было
дурным предзнаменованием: все знают, что в это время рождаются дети с
даром предвидения, дети необычные; это последний момент предыдущего дня и
первый - последующего. А лучшее время для рождения нового человека племени
торов - при полном лунном сиянии Сверкающей.
Да и родился ребенок не здоровым и крепким, какой входит в мир с
криком, требуя жизни и еды. Сморщенная кожа крошечного тельца казалась
тусклой, новорожденная лежала на руках знахарки неподвижно. И даже не
пыталась вдохнуть воздух. Но народу Тора нужны все дети, каждая новая
жизнь - преграда на пути тьмы, и потому постарались спасти и эту жизнь.
Знахарка прижалась губами к холодным вялым губам ребенка и начала
вдыхать воздух в его легкие. Девочку согрели, ее трясли, и наконец она
слабо заплакала - не приветствуя жизнь, а протестуя против нее. При этом
звуке Мафра наклонила голову, внимательно слушая звук, больше похожий на
крик пойманной в ловушку птицы, чем на голос настоящего ребенка торов.
Глаза Мафры не видели, они давно уже затянуты пленкой, через которую
не пробивается никакой свет, на зато у нее есть другое зрение. Когда к ней
принесли ребенка, чтобы он получил благословение матери дома и клана,
Мафра не протянула руки навстречу маленькому телу. Напротив, она покачала
головой и сказала:
- Она не нашей крови. Дух, который избрал ее тело, не пришел. Вы
призвали к жизни...
И тут она замолчала. Женщины, принесшие ребенка, отступили от
знахарки, а она смотрела на девочку, закутанную в ткань, как на скользкое
болотное существо.
Мафра медленно поворачивала голову, и ее невидящие глаза по очереди
устремлялись на каждую женщину.
- Однако никто не должен и думать о смерти этого ребенка, - резко
сказала она. - Его кровь - это наша кровь, его кость - наша кость. И вот
что я вам скажу: мы должны привязать к себе то, что живет в этом теле,
потому что это великая сила, которую ребенок должен научиться
использовать. А когда научится, эта сила станет могучим инструментом и
оружием.
- Но ты не дала ей имени, мать клана. Как может она жить в доме
клана, если у нее нет свободно данного имени? - спросила самая храбрая из
женщин.
- Я не могу подарить ей имя, - негромко ответила Мафра. - Спросите у
Сверкающей.
Наступило утро, и туман плотным занавесом закрывал небо. Но вдруг,
словно слова Мафры призвали это существо из воздуха, к женщинам устремился
большой серебристо-серый мотылек, один из ночных воздушных танцоров. Он
сел на покров ребенка, несколько раз развел и свел крылья. И тогда
знахарка сказала:
- Турсла... - так звали девушку-мотылька в старинном предании о
Турсле и Жабе-Дьяволе. Так было дано имя ребенку с-духом-не-из-клана, имя
само по себе необычное и предвещающее зло.
Турсла выросла среди народа Торов. По обычаям этого народа, она так и
не узнала, кто ее "мать". Все дети клана пользовались одинаковой любовью
взрослых и были равны. Поскольку в ее пользу говорила Мафра, а сами Торовы
топи послали ей имя, никто не делал различий между Турслой и остальными
детьми, которых теперь в племени было совсем немного.
Народ Торов действительно очень древний. В песнях памяти говорилось,
что когда-то предки торов были подобны неразумным животным (они были даже
ниже многих животных в своей старой земле), и тогда их вождем и
проводником стал Вольт, один из Древних (Вольт тоже н
