О'Генри - Бабье Лето Джонсона Сухого Лога
О. Генри
Бабье лето Джонсона Сухого Лога
Джонсон Сухой Лог встряхнул бутылку. Полагалось перед
употреблением взбалтывать, так как сера не растворяется.
Затем Сухой Лог смочил маленькую губку и принялся втирать
жидкость в кожу на голове у корней волос. Кроме серы, в
состав входил еще уксуснокислый свинец, настойка стрихнина и
лавровишневая вода. Сухой Лог вычитал этот рецепт из
воскресной газеты. А теперь надо объяснить, как случилось,
что сильный мужчина пал жертвой косметики.
В недавнем прошлом Сухой Лог был овцеводом. При рождении
он получил имя Гектор, но впоследствии его переименовали по
его ранчо, в отличие от другого Джонсона, который разводил
овец ниже по течению Фрио и назывался Джонсон Ильмовый
Ручей.
Жизнь в обществе овец и по их обычаям под конец
прискучила Джонсону Сухому Логу. Тогда он продал свое ранчо
за восемнадцать тысяч долларов, перебрался в Санта- Розу и
стал вести праздный образ жизни, как подобает человеку со
средствами. Ему было лет тридцать пять или тридцать восемь,
он был молчалив и склонен к меланхолии, и очень скоро из
него выработался законченный тип самой скучной и удручающей
человеческой породы - пожилой холостяк с любимым коньком.
Кто-то угостил его клубникой, которой он до тех пор никогда
не пробовал, - и Сухой Лог погиб.
Он купил в Санта-Розе домишко из четырех комнат и набил
шкафы руководствами по выращиванию клубники. Позади дома
был сад; Сухой Лог пустил его весь под клубничные грядки.
Там он и проводил свои дни одетый в старую серую шерстяную
рубашку, штаны из коричневой парусины и сапоги с высокими
каблуками, он с утра до ночи валялся на раскладной койке под
виргинским дубом возле кухонного крыльца и штудировал
историю полонившей его сердце пурпуровой ягоды.
Учительница в тамошней школе, мисс Де Витт, находила, что
Джонсон, "хотя и не молод, однако еще весьма
представительный мужчина". Но женщины не привлекали взоров
Сухого Лога. Для него они были существа в юбках - не
больше; и, завидев развевающийся подол, он неуклюже
приподнимал над головой тяжелую, широкополую поярковую шляпу
и проходил мимо, спеша вернуться к своей возлюбленной
клубнике.
Все это вступление, подобно хорам в древнегреческих
трагедиях, имеет единственной целью подвести вас к тому
моменту, когда уже можно будет сказать, почему Сухой Лог
встряхивал бутылку с нерастворяющейся серой. Такое уж
неторопливое и непрямое дело-история: изломанная тень от
верстового столба, ложащаяся на дорогу, по которой мы
стремимся к закату.
Когда клубника начала поспевать, Сухой Лог купил самый
тяжелый кучерский кнут, какой нашелся в деревенской лавке.
Не один час провел он под виргинским дубом, сплетая в жгут
тонкие ремешки и приращивал к своему кнуту конец, пока в
руках у него не оказался бич такой длины, что им можно было
сбить листок с дерева на расстоянии двадцати футов. Ибо
сверкающие глаза юных обитателей Санта-Розы давно уже
следили за созреванием клубники, и Сухой Лог вооружался
против ожидаемых набегов. Не так он лелеял новорожденных
ягнят в свои овцеводческие дни, как теперь свои драгоценные
ягоды, охраняя их от голодных волков, которые свистали,
орали, играли в шарики и запускали хищные взгляды сквозь
изгородь, окружавшую владения Сухого Лога.
В соседнем доме проживала вдова с многочисленным
потомством - его-то главным образом и опасался наш садовод.
В жилах вдовы текла испанская кровь, а замуж она вышла за
человека по фамилии О'Брайн. Сухой Лог был знатоком по
части скрещивания
