О'Генри - Разные Школы
О. Генри
Разные школы
I
Старый Джером Уоррен жил в стотысячедолларовом доме ¦ 35
по Восточной Пятьдесят и так далее улице. Он был маклером в
деловой части города и так богат, что каждое утро мог
позволить себе - для укрепления здоровья - пройти пешком
несколько кварталов по направлению к своей конторе, а затем
уже взять извозчика.
У него был приемный сын, сын его старого друга, по имени
Гилберт - отличный типаж для Сирилла Скотта(1). Гилберт был
художником и завоевывал успех с такой быстротой, с какой
успевал выдавливать краски из тюбиков. Другим членом
семейства старого Джерома была Барбара Росс, племянница его
покойной жены. Человек рожден для забот; поскольку у
старого Джерома не было своей семьи, он взвалил на свои
плечи чужое бремя.
Гилберт и Барбара жили в полном согласии. Все окружающие
молчаливо порешили, что недалек тот счастливый день, когда
эта пара станет перед аналоем и пообещает священнику
порастрясти денежки старого Джерома. Но в этом месте в ход
событий следует внести некоторые осложнения.
Тридцать лет назад, когда старый Джером был молодым
Джеромом, у него был брат, которого звали Диком. Дик
отправился на Запад искать богатства - своего или чужого. О
нем долго ничего не было слышно, но, наконец, старый Джером
получил от него письмо. Написано оно было коряво, на
линованной бумаге, от которой пахло солониной и кофейной
гущей. Почерк страдал астмой, а орфография - пляской
святого Вита.
Оказалось, что Дику не удалось подстеречь Фортуну на
большой дороге и заставить ее раскошелиться, - его самого
обобрали дочиста. Судя по письму, песенка его была спета:
здоровье у него пришло в такое расстройство, что даже виски
не помогало. Тридцать лет он искал золота, но единственным
результатом его трудов была дочка девятнадцати лет, как и
значилось в накладной, каковую дочку он, оплатив все
дорожные издержки, отправлял теперь на Восток в адрес
старого Джерома, чтобы тот кормил ее, одевал, воспитывал,
утешал и холил, пока смерть или брак не разлучат их.
Старый Джером был человек-помост. Всякий знает, что мир
держится на плечах Атласа, что Атлас стоит на железной
решетке, а железная решетка установлена на спине черепахи.
Черепахе тоже надо стоять на чем-нибудь - она и стоит на
помосте, сколоченном из таких людей, как старый Джером.
Я не знаю, ожидает ли человека бессмертие. Но если нет,
я хотел бы знать, когда люди, подобные старому Джерому,
получают то, что им причитается?
Они встретили Неваду Уоррен на вокзале. Она была
небольшого роста, сильно загоревшая и так и сияла здоровьем
и красотой; она вела себя совершенно непринужденно, но даже
коммивояжер сигарной фабрики подумал бы, прежде чем
подмигнуть ей. Глядя на нее, вы невольно представляли ее
себе в короткой юбке и кожаных гетрах, стреляющей по
стеклянным шарам или укрощающей мустангов. Но она была в
простой белой блузке и черной юбке, и вы не знали, что и
подумать. Она без малейшего усилия несла тяжелый саквояж,
который носильщики тщетно пытались вырвать у нее.
- Мы будем с вами дружить, это непременно, - сказала
Барбара, клюнув Неваду в крепкую загорелую щеку.
- Надеюсь, - сказала Невада.
- Милая племянница, малютка моя! - сказал старый Джером.
- Добро пожаловать в мой дом, живи у меня, как у родного
отца.
- Спасибо, - сказала Невада.
- Вы мне позволите называть вас кузиной? - обратился к
ней Гилберт со своей очаровательной улыбкой.
- Возьмите, пожалуйста, саквояж, - сказала Невада. - Он
весит миллион фунтов. В нем,
