О'Генри - Закон И Порядок
О`Генри
Закон и порядок
Перевод Зин. Львовского
Недавно я очутился в Техасе и осмотрел все старые места.
В овечьем ранчо, где я жил несколько лет тому назад, я остановился на
неделю. И, как все посетители, я с головой ушел в текущую работу, которая
оказалась купаньем овец. Этот процесс настолько отличается от обыкновенного
крещения человека, что нуждается в пояснении.
Громадный железный котел с разведенным под ним огнем - половина всего
адского огня - частью наполняется водой, которая скоро начинает неистово
кипеть. Затем туда бросают известь, концентрированный щелок и серу; все это
должно тушиться и выкипать до тех пор, пока это чортово варево не станет
таким крепким, что могло бы обжечь руку ведьме. Это конденсированное варево
затем смешивается в длинном, глубоком чане с несколькими кубическими
галлонами горячей воды; овец ловят за задние ноги и бросают в эту смесь.
После основательного погружения при помощи вилкообразного шеста в руках
специально для этого приставленного джентльмэна, овцам разрешается
выкарабкаться по наклонным доскам в корраль и высохнуть там, или околеть, в
зависимости от того, что им подскажет состояние их организма.
Если вам приходилось когда-нибудь ловить здорового двухгодовалого
барана за задние ноги, и чувствовать те 750 вольт пинков, которые он может
пропустить через вашу руку, прежде чем удастся швырнуть его в чан, вы,
конечно, семнадцать раз пожелаете, чтобы он лучше околел, чем высох.
Все это сказано для того только, чтобы объяснить, почему Бед Оклей и я
после купанья овец радостно растянулись на берегу charco, радуясь
благоприобретенному аппетиту и чудесному соприкосновению с землеq после
утомительной мускульной работы.
Стадо было не большое, и мы закончили купанье в три часа пополудни. Бед
вытащил из morral`я на луке своего седла кофе и кофейник, а также большой
каравай хлеба и ветчину.
М-р Мильс, владелец ранчо и мой давнишний приятель уехал обратно в
ранчо, в сопровождении рабочих из мексиканских trabajadores.
В то время как ветчина, поджариваясь, приятно пела, за нами раздался
стук лошадиных подков. Шестизарядный револьвер Беда находился в кобуре на
расстоянии десяти футов от него, но мой товарищ не обратил ни малейшего
внимания на приближающегося всадника.
Такое отношение техасского ранчмэна было настолько отлично от прежних
обычаев, что я удивился. Инстинктивно обернувшись, чтобы разглядеть
возможного врага, угрожавшего нам с тыла, я увидел всадника в черной одежде,
который мог быть адвокатом или пастором, или же купцом. Он мирно ехал рысцой
вдоль ручья.
Бед увидел мое движение и улыбнулся саркастически и печально.
- Вы слишком долго отсутствовали,- сказал он.- Вам больше не нужно
оборачиваться в этом штате, когда кто-нибудь скачет сзади вас, пока
что-нибудь не ударит вас в спину; но даже и в этом случае вам может угрожать
только пачка брошюр или протест против трестов - для подписи.
Я даже не посмотрел на hombre проехавшего мимо, но готов прозакладать
четверть овечьей мочки, что это какая-нибудь двуличная сволочь, раз'езжающая
для собирания голосов в пользу запрещения выпивки.
- Времена переменились, Бед,- сказал я с видом оракула:- закон и
порядок теперь являются правилом на Юге и Юго-Западе.
Я заметил холодный блеск в бледно-голубых глазах Беда.
- Я не...- начал я поспешно.
- Разумеется, нет,- горячо сказал Бед.- Вы хорошо знаете. Вы здесь
прежде жили. Закон и порядок, говорите вы? Двадцать лет назад они были
здесь. У нас было всего два или т
