Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

О'лири Патрик - Черное Сердце


Патрик О'Лири
Черное сердце
(C) 2001, Гужов Е., перевод
Так. Его рейс отложен и он читает "Форчун" в накопителе аэропорта,
ожидая объявления на посадку. Вначале говорили о незначительных доводках
техники. Потом о борьбе с оледенением. Потом о толчее над аэропортом Ла
Гардиа. Его багаж проверен, место зарезервировано, набитый черный портфель
лежит на пустом кресле рядом. Снег сыплется потоком, словно звезды в
гиперпространстве. Поэтому он застрял в окружающей вони, настолько
оскорбляющей ноздри, что он старается дышать через усы. Печеные претцели,
горячие хот-доги, охлажденный йогурт, пицца, кофе, дезинфектант. И обычные
путешественники, одетые для короткого перелета, потеющие в своих креслах,
проверяющие часы, звонящие по мрачным таксофонам из нержавеющей стали. Он
никогда не мог привыкнуть к ним - слоям человеческих запахов и телесной
грязи, результатам пуканья и зеванья, к выделениям людей, находящихся в
стрессе, опаздывающих, делающих крюк, ожидающих - к этим бесполезным
человеческим ритуалам, которые всегда несут в себе отчетливый привкус
смертности, последнего расставания, отвергаемого знания, что они готовы
вступить в нечто чуждое, в полет, чтобы мчаться в воздухе на скорости в 600
миль в час. И все это может забрать один удар молнии, одна незатянутая
гайка, один пьяный пилот, один беззаботный контролер полетов - и они
погибнут, они упадут, чтобы пятном украсить кожу планеты, словно жуки,
размазанные на лобовом стекле.
Они это знают. Не удивительно, что так воняют.
Просматривая отчет о достижениях гольфиста Тайгера Вудса, он
почувствовал некое присутствие рядом, тень, стоящую на краешке поля зрения.
Потом услышал безошибочный звук игральной карты, брошенной на пластмассу. Он
увидел, как она отходит: небольшая округлая женщина с короткими черными
волосами, вперевалку переходит от одного оказавшегося на мели
путешественника к другому, и рядом с каждым кладет свою карту. Карту с
красным глазом на рубашке. Она положила ее на его портфель.
Эти люди. Нищие иностранцы. Кришнаиты в оранжевых робах и с удушливым
ладаном. Хрустящие филиппинские монахини в накрахмаленных белых рясах, вроде
вон той, стоящей в центре зала ожидания, словно скала в реке, протянув свою
кружку с красным крестом. Их присутствие. Помощник по бизнесу, который ввел
его в удовольствие дистиллированных напитков, хорошо об этом сказал: "Они
напоминают мне монахинь в моей школе. Даже их позы заставляют чувствовать
свою вину. Мне всегда хочется сказать им: "Эй, сестрички! Я никого не
заставляю голодать. Если они сироты, то лучше бы их мамочке держать свои
ножки скрещенными.".
Что ж, это точно. Лучше бы их мамочке держать свои ножки скрещенными.
Но, с другой стороны, он никогда не скупился в акте отдавания. Внешне
он казался замечательно щедрым человеком. Он всегда опустошал свои карманы
от грязной мелочи, благодарный возможности избавиться от вони. ПиАр. Добрая
воля. Прикрытие. Но он никогда не встречался с ними взглядами и никогда не
откликался на их отрепетированную благодарность. Он знал, что все это театр.
И получал удовольствие от вздымающегося вокруг него молчаливого уважения,
когда другие путешественники прикидывались, что не замечают его чрезмерной
щедрости. Некоторые - ощущая свою вину и негодование. Это он тоже почти что
чуял носом.
И эти карточные акулы. Он мог наизусть процитировать их игру. Ему даже
не надо читать ее карту. "Я глухая. Я студент по обмену. Я иммигрант из
Перу. Это призыв. Компас. Священная кар



Содержание раздела