Папини Джованни - Последний Визит Больного Джентльмена
Джованни Папини
Последний визит больного джентльмена
Никто не знал настоящего имени того, кого все звали Больным Джентльменом.
После его внезапного исчезновения осталось только воспоминание об его
незабвенной улыбке и портрет Себастьяно Дель-Пиомбо, на котором он
изображен закутанным в мягкую шубу, со свешивающейся, как у спящего, вялой
рукой в перчатке. Те, кто очень любили его а я был в числе этих немногих
помнят также его отравную желтовато-прозрачную кожу, почти женскую
легкость его шагов и постоянно блуждающий взгляд: он любил говорить, но
никто не понимал его, а некоторые не хотели понимать его так страшно было
то, что он говорил.
Он был поистине "сеятель ужаса". Его присутствие придавало
фантастический вид самым простым вещам; когда рука его дотрагивалась до
какого-нибудь предмета, казалось, что этот предмет становится частью
сказочного мира. В глазах его отражалось не то, что было вокруг него, а
что-то далекое и неизвестное, невидимое никому из присутствующих. Никто
никогда не спрашивал его ни об его недуге, ни о том, почему он не обращает
на него внимания. Он всегда бродил, не останавливаясь, ни днем, ни ночью.
Никто не знал, где его дом; никто не слыхал об его отце и братьях. Однажды
он появился в городе и через несколько лет так же внезапно исчез.
Накануне того дня, в который он исчез, рано утром, когда небо только
начало светлеть, он появился у меня в комнате и разбудил меня. Я
почувствовал на лбу мягкое прикосновение его перчатки и увидел его перед
собой, завернутым в шубу, с легкой тенью вечной улыбки на губах и с еще
более, чем обыкновенно, блуждающим взглядом. По его красным векам я понял,
что он бодрствовал всю вочь; руки его дрожали, и все тело лихорадочно
вздрагивало. Видно было, что он ждал наступления рассвета с тоской и
тревогой.
"Что с вами? спросил я его. Ваш недуг дает себя чувствовать сильнее
обыкновенного?"
"Мой недуг? переспросил он, какой недуг? Неужели вы, как и все,
думаете, что я болен? Что существует мой недуг? На свете нет ничего моего.
Понимаете? Ничего такого, что бы принадлежало мне. Зато я принадлежу
кому-то".
Я привык к его странным речам и потому ничего не ответил ему. Но я
продолжал смотреть на него, и взгляд мой, должно быть, был очень кроток;
он снова приблизился к моей постели и дотронулся рукой в перчатке до моего
лба.
"У вас нет никаких признаков лихорадки, произнес он, вы совершенно
здоровы и спокойны. Кровь ваша спокойно течет в жилах.
Поэтому вам можно сказать вещь, которая вас испугает; иначе говоря, я
могу вам сказать, кто я. Слушайте меня, пожалуйста, внимательно, потому
что вряд ли я смогу два раза повторить одно и то же; а я должен вам
рассказать это".
С этими словами он бросился в фиолетовое кресло у моей постели, затем
продолжал более громким голосом.
- Я нереальный человек. Я не такой человек, как другие, не человек из
плоти и крови, я не рожден женщиной. Мое рождение не похоже на рождение
ваших собратьев; никто не укачивал меня, не следил за тем, как я рос; я не
знал ни мятежной юности, ни сладости кровных уз. Я я говорю вам это, хотя
и не знаю, поверите ли вы мне я нечто иное, как образ, созданный во сне. Я
трагическое воплощение одного из образов, созданных фантазией Шекспира: я
сделан из того же, из чего сотканы ваши сны. Я существую потому, что
кто-то видит меня во сне, что кто-то спит и во сне видит, что я живу,
двигаюсь, действую и в настоящий момент говорю все это. С того момента,
как этот кто-то увидел меня во сне, я
