Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Павич Милорад - Шляпа Из Рыбьей Чешуи


Милорад Павич
Шляпа из рыбьей чешуи
Любовная история
I
Ранним утром, усевшись на припеке, императорский вольноотпущенник Аркадий
надвинул на лоб шляпу из рыбьей чешуи и принялся за свой завтрак - маслины с
красным вином. Поглощая их, он не спускал глаз с котят, что гонялись за
бабочками в тени ближайшего дерева, а также со старика, сидевшего напротив.
Старик непрерывно взбадривал себя уксусом и злым красным перцем из висевшей у
него на шее связки. Под плащом явственно проступал его огромный член, похожий на
свернувшуюся в песке змею. Аркадий напрасно силился вспомнить, как зовут старца.
Имена людей подобны блохам, подумал Аркадий и, выплюнув косточку маслины,
вернулся к своему занятию. Он учился у старика читать.
"Inter os et offam multa accidere possunt", - читал Аркадий надпись на глиняном
светильнике. На светильнике была вылеплена женщина, лежавшая на мужчине. Ноги
любовника покоились у нее на плечах, сама же она уткнулась лицом в его живот.
Чтобы лучше уразуметь надпись, Аркадий перевел ее на греческий: "Всякое может
случиться, пока несешь кусок ко рту".
Юноша давно уже читал по-гречески, а теперь учился читать по-латыни. Плащ на нем
был тонкий, словно подбитый водой Наисуса, а сам он был еще настолько молод, что
в запасе у него был всего один год тревожных снов, два любовника и только одна
любовница, ученье давалось ему легко, и он очень скоро научился писать, а уж
потом читать. Вначале он перерисовывал буквы, не понимая, что они значат, но
теперь мог и читать по складам. Он читал подряд все, что только можно было
прочесть. Начав с чтения по складам надписей вроде "Agili", "Atimeti", "Fortis"
или "Lucivus", оттиснутых клеймом на масляных светильниках, он, словно
вырвавшись в открытое море, продолжал затем складывать надписи, украшавшие
каменные пороги и треножники, стены домов и храмов, надгробные камни,
подсвечники и мечи, перстни и посохи; он читал написанное на дверных косяках и
печатях, на стенах и колоннах, на столах и стульях, в амфитеатрах, на тронах и
на щитах, на умывальниках и в купальнях, на подносах, за занавесями и в складках
одежды, на стеклянных чашах, на мраморе театральных сидений и на знаменах, на
донышках тарелок, на сундуках и под кольчугами, на медальонах и под бюстами
именитых граждан, на гребнях и пряжках, внутри ступок и котлов; он прочитывал
надписи на шпильках и лезвиях ножей, на солнечных часах, на вазах, поясах и
шлемах, на песке и в воде, в птичьем полете и в своих снах. Но особенно - на
замках и ключах.
Ибо у Аркадия была тайная страсть: он любил красивые ключи. Попадался ли ключ,
отпиравший сундук или городские ворота, старый висячий замок или храм, Аркадий
умел потихоньку сделать восковой оттиск, а потом отлить копию ключа в металле.
Он вообще любил и умел работать с расплавленным металлом. Ему сразу вспоминалось
детство, проведенное в окрестностях большого рудника, где ковали монеты с
надписью Aeliana Pincensia.
Время от времени Аркадию попадались старые, давно вышедшие из употребления ключи
- ключи-вдовцы, ключи, отлученные от своих скважин. Для них он отливал или
выковывал новые ручки, придавая им форму звездочек, роз или человеческих лиц.
Особенно он любил приделывать к своим ключам монетки с изображением императора
Филиппа Арабского или еще какого-нибудь правителя, на оборотной стороне которых
угадывалось женское лицо с надписью "Abundantia" или "Fortuna".
Поглядев на изделия своего ученика, учитель однажды сказал ему:
- Если идти довольно долго





Содержание раздела