Планкетт Джеймс - Паутина
Джеймс Планкетт
ПАУТИНА
Когда грузовик черно-пегих {Черно-пегие - английские карательные
отряды, принимавшие участие в подавлении ирландского
национально-освободительного движения в начале 20-х годов XX в. Носили
желтовато-коричневую форму с черными ремнями.}, вместо того чтобы и дальше
ехать вдоль берега, свернул в город, Обормот околачивался у углового дома.
Он весь вечер проторчал на углу, греясь под нежарким октябрьским солнцем, да
и тут он хоть и переполошился, а уйти не ушел. Когда грузовик, едва не задев
его, проехал мимо, он сощурил глаза, а голову наклонил чуть влево - считал,
сколько раз грузовик повернет. Грузовик притормаживал, газовал, снова
сбрасывал обороты. Он катил к дому Фредди. К тому времени, когда грузовик
остановился, Обормот уже молотил в дверь одного из домов, окнами на море.
Дом безмолвствовал. Обормот сунул палец в рот, оглянулся через плечо. В
полумиле от него, посреди изрытого лужами пляжа, двое мужчин копали червей.
На таком расстоянии их пригнувшиеся тела казались совсем маленькими. За ними
виднелась вспененная полоса прибоя, а за ней на самом конце волнореза -
казармы, куда, собственно, и полагалось сейчас катить грузовику. Обормот
стал протискиваться через полуприкрытое окно. Нил стоял в ногах
разворошенной постели. Револьвер в его руке был нацелен на окно. Лицо его
застыло в напряжении, но рука не дрожала.
- Я все слышал, - сказал он. - Передай Лютому.
Обормот кивнул, метнулся через переднюю. В кухне миновал миссис Райан.
Она держала каравай хлеба и нож, в лице у нее не было ни кровинки. Миссис
Райан провожала его испуганным взглядом, когда же он, перемахивая через
ограду заднего двора, задел ее сапогами, она испустила стон. Вернувшись, он
застал ее в мужниной комнате вместе с Нилом. В комнате царил несусветный
кавардак: Райан весь вечер чудил и не давал прибираться. У кровати стояла
чашка с остывшим чаем, к которому он так и не притронулся, лежал засыпанный
пеплом бутерброд. Из-под одеяла виднелись только голова яйцом и истаявшая
желтая физиономия.
- Не жилец я на этом свете, Лютый. Вот-вот помру, - заныл Райан.
- Все мы вот-вот помрем, - сказал Лютый. - Небось как в воскресенье к
Тобину идти, ты и думать забываешь, что помирать собирался.
Он дал знак Нилу, а сам отошел к окну.
- Вынимай добро, - приказал он, не оборачиваясь. Нил наклонился над
отцом.
- Папка, - попросил он. - Ты уж встань. Ты что, не слыхал разве, куда
они поехали?
- Как не слыхать? Слыхал, конечно. В казармы они поехали, куда еще?
- Да ты что! - прервал его Нил. - Они ж к Фредди поехали!
Отец упрямо сжался в комок. Исчахшими руками он стягивал рубашку вокруг
шеи.
- За что на меня такая напасть? - взывал он. - И чего вас сюда
принесло? Револьверов совать к себе под матрас больше не дам. На мне живого
места нет - весь матрас буграми, столько вы под него понапихали.
Нил подхватил его под мышки и переставил на пол. Пока они сворачивали
матрас, старик стоял сгорбившись у кровати, его била дрожь. Ворот он
придерживал левой рукой, а когда его сотрясал кашель, смущенно одергивал
подол правой.
- Лютый, - канючил он. - Что ж, мне так мои оставшие дни и спать на
ваших треклятых револьверах?
- Давай, давай. Вынимай, да поживей! - прикрикнул Лютый. Он чуть
высунулся из окна - поглядеть, что творится. Квартал запрудили грузовики,
дом сотрясало от их грохота. Вдруг Лютый замер. - Обормот, - шепнул он. -
Открывай люк. Нилова мать осенила себя крестным знамением. Обормот кинулся
из комнаты. Солда
