Портер Кэтрин Энн - Кражи
Кэтрин Энн Портер
КРАЖИ
Когда она вчера пришла домой, сумочка была у нее в руке. Сейчас, стоя
посреди комнаты, придерживая на груди полы купального халата и еще не повесив
сушиться мокрое полотенце, она перебрала в уме вчерашний вечер и ясно все
вспомнила. Да, она тогда вытерла сумку носовым платком и, раскрыв, положила на
скамеечку.
Она еще собиралась ехать домой по надземной железной дороге, заглянула,
конечно, в сумку, чтобы проверить, хватит ли у нее на проезд, и с
удовольствием обнаружила в кармашке для мелочи сорок центов. И тогда же
решила, что сама заплатит за билет, хотя Камило и взял за правило провожать ее
до верха лестницы и там, опустив монету, легонько толкать турникет и с
поклоном выпускать ее на перрон. С помощью кое-каких компромиссов Камило
выработал действенную и вполне законченную систему мелких услуг, в обход более
существенных и хлопотливых. Она дошла с ним до станции под проливным дождем,
помня, что он почти так же беден, как она сама, и когда он предложил взять
такси, решительно отказалась: "Ни в коем случае, это просто глупо". На нем
была новая шляпа красивого песочного оттенка, потому что он никогда бы не
додумался купить что-нибудь темное, практичное; он надел ее в первый раз и вот
- попал под дождь. Она все время думала: "Ужас какой, на что же он купит
новую?" Мысленно она сравнивала ее со шляпами Эдди - те всегда выглядели так,
точно им по меньшей мере семь лет и их нарочно держали под дождем, а между тем
Эдди носил их небрежно и естественно, как будто так и надо. Камило - тот
совсем другой: если бы он надел старую, поношенную шляпу, она и выглядела бы
на нем только старой и поношенной, и это безмерно огорчало бы его.
Если бы она не боялась обидеть Камило, так прилежно выполнявшего свои
маленькие церемонии в тех пределах, которые сам себе поставил, она сказала бы,
как только они вышли на улицу: "Ради бога, бегите домой, я отлично дойду до
станции и одна".
- Раз нам суждено сегодня стать жертвой дождя, - сказал Камило, - пусть мы
подвергнемся этому вместе.
Подходя к лестнице надземки, она слегка покачнулась, - оба они на
вечеринке у Торы отдали должное коктейлям, - и сказала:
- Очень прошу вас, Камило, вы хоть не поднимайтесь в таком состоянии по
лестнице, ведь вам все равно сейчас же спускаться обратно, и вы обязательно
сломаете себе шею.
Он быстро поклонился ей три раза подряд, он был как-никак испанец, и
прыжками помчался прочь, в дождливый мрак. Она постояла, глядя ему вслед,
потому что он был очень грациозный молодой человек, и представила себе, как
завтра утром он будет трезвыми глазами разглядывать свою погибшую шляпу и
промокшие ботинки и, возможно, обвинять ее в своем несчастье. Она еще успела
увидеть, как он остановился на углу, снял шляпу и спрятал ее под пальто. И
почувствовала, что этим предала его, так оскорбительна была бы для него мысль,
что она могла хотя бы заподозрить его в попытке спасти свою шляпу.
Голос Роджера прозвучал у нее за спиной, перекрывая стук дождя по железной
крыше над лестницей. Он желал знать, что она делает здесь под дождем в такое
позднее время, уж не воображает ли она, что превратилась в утку? С его
длинного невозмутимого лица ручьями стекала вода, он похлопал себя по бугру на
груди доверху застегнутого пальто.
- Шляпа, - объяснил он. - Пошли, возьмем такси.
Роджер обнял ее за плечи, она удобно откинулась на его руку, и они
обменялись взглядом, говорившим о долгой спокойной дружбе, а потом она стала
смотреть сквозь стек
