Прэтчетт Терри - Море И Рыбки
Терри Пратчетт
Море и рыбки
Неприятности начались - и не в первый раз - с яблока.
На белом, без единого пятнышка, столе бабани Громс-Хмурри их лежал
целый кулек. Красных и круглых, блестящих и сочных. Знай они, что их ждет,
они бы затикали, как бомбы.
- Бери все. Старый Гоппхутор сказал, что даст мне еще сколько угодно, -
маманя Огг искоса глянула на свою подругу-ведьму. - Вкусные! Чуток
сморщенные, но лежать могут хоть сколько.
- Он назвал яблоко в твою честь? - Каждое слово бабани прожигало
воздух, как капля кислоты.
- За мои румяные щечки, - пояснила маманя Огг. - А еще в том году я
вылечила ему ногу, когда он сверзился с лестницы. И составила притирание для
лысины.
- Не больно-то помогло твое притирание, - заметила бабаня. - И ходит он
в таком парике, что живому человеку напялить просто грех.
- Зато ему было приятно, что я о нем забочусь.
Бабаня Громс-Хмурри не сводила глаз с кулька. В горах, где лето жаркое,
а зимы холодные, фрукты и овощи всегда росли на славу. Перси же Гоппхутор,
первейший огородник, как никто другой умел с помощью кисточки из верблюжьей
шерсти устроить садовым растениям разнузданные любовные забавы.
- Он свои яблоньки по всей округе продает, - продолжала маманя Огг. -
Чудно, как подумаешь, что вскорости маманю Огг испробует тыща народу...
- Еще тыща, - едко вставила бабаня. Бурная юность мамани была для нее
открытой книгой (в невзрачной, впрочем, обложке).
- Ну спасибо тебе, Эсме. - Маманя Огг на миг пригорюнилась и вдруг с
притворной жалостью охнула: - Эсме! Да тебе никак завидно?
- Мне? Завидно? С чего бы? Подумаешь, яблоко. Велика важность!
- Вот и я думаю. Это ведь он просто чтобы польстить старухе, - сказала
маманя. - Ну а как у тебя дела?
- Хорошо. Просто замечательно.
- Дров на зиму запасла сколько надо?
- Почти.
- Славненько, - протянула маманя. - Славненько. Они посидели молча. На
подоконнике, стремясь вырваться на сентябрьское солнышко, тихо колотилась
бабочка, разбуженная неосенним теплом.
- А картошку-то... Выкопала уже? - спросила маманя.
- Да.
- У нас в этот раз богатый урожай.
- Это хорошо.
- А бобы засолила?
- Да.
- Небось ждешь не дождешься Испытаний на той неделе?
- Да.
- Готовишься?
- Нет.
Мамане почудилось, что, несмотря на яркое солнце, в углах комнаты
сгустились тени. Сам воздух потемнел. Домишки ведьм со временем становятся
очень чувствительны к переменам настроения своих обитательниц. Но маманя не
вняла предупреждению. Дураки неудержимо несутся навстречу неприятностям, но
в сравнении со старушками, которым уже нечего терять, они просто ползут как
улитки.
- Придешь в воскресенье обедать?
- А что будет?
- Свинина.
- С яблочной подливкой?
- Да...
- Нет, - отрезала бабаня.
За спиной у мамани послышался скрип: дверь распахнулась настежь.
Обычный человек, чуждый чародейства, непременно нашел бы этому разумное
объяснение - просто сквозняк. И маманя Огг вполне могла бы с этим
согласиться, если бы не два очевидных для нее вопроса: почему сквозняк это
сделал и как ему удалось откинуть крючок?
- Ну, пора мне, заболталась. - Она проворно поднялась. - В это время
года вечно дел по горло, верно?
- Да.
- Так я пошла.
- До свидания.
Маманя заспешила по дорожке прочь от дома. Сквозняк захлопнул за ней
дверь.
Ей пришло в голову, что, пожалуй, она малость переусердствовала. Но
только малость.
Жизнь ведьмы (есть такое мнение) нехороша тем, что приходится хоронить
себя в деревенской глуши. Впрочем, маманю это не удручало. В деревенской
