Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Райнов Богумил - Господин Никто


det_espionage Богомил Райнов Господин Никто Главный герой шпионского сериала Б. Райнова Эмиль Боев — классический тип резидента с хорошо подготовленной «легендой». Двойная игра, противостояние, а иногда и сотрудничество представителей различных разведок в центре романов известного болгарского писателя.
1967 ru bg Vitmaier FB Tools 2005-03-06 http://www.lib.ru OCR HarryFan 3FD08102-1F15-4017-BB63-1EA6A452B05A 1.0 v 1.0 — создание fb2 Vitmaier
Богомил Райнов
ГОСПОДИН НИКТО
1
Вечернее небо над Афинами, темно-синее, необъятное, усыпанное трепещущими звездами, поистине сказочно прекрасно.
Совсем иным видишь это небо сквозь решетку тюремной камеры. А мне приходится глядеть на него именно так. Блеск южных звезд меня отнюдь не трогает, и если я и просунул нос между железными прутьями, то лишь ради того, чтоб избавиться от тяжелого запаха мочи, которым пропитана камера.
— Ты жалкий предатель, и все тут! — слышится хриплый голос у меня за спиной.
Я не отвечаю и, прильнув к решетке, жадно вдыхаю ночной холодок.
— Мы гибнем по тюрьмам во имя социализма, а предатели вроде тебя бегут от него! — продолжает тот же голос за спиной.
— Заткнись, скотина! — бормочу я, не оборачиваясь.
— Гнусный жалкий предатель, вот ты кто! — не унимается человек в глубине камеры.
Оба мы едва языком ворочаем, потому что обмениваемся подобными репликами с неравными промежутками вот уже пятые сутки. С тех пор как пять дней назад этот тип попал в мою камеру, а у меня хватило ума проговориться, что я бежал из Болгарии, он без конца твердит, что я негодяй и предатель.

Македонец откуда-то из-под Салоник, он величает себя крупным революционером, хотя, по-видимому, это обычный провокатор и приставлен ко мне с целью выведать что-нибудь. Меня вовсе не интересует, кто он такой, и я готов даже брань его сносить, постарайся он хоть как-то разнообразить ее. Но когда тебе по сто раз на день, словно испорченная пластинка, повторяют «жалкий предатель», это в конце концов начинает надоедать.
Сосед по камере еще раз произносит свой рефрен, но я не отзываюсь. Он затихает. Обернувшись, я направляюсь к дощатому топчану, покрытому вонючей дерюгой, который служит мне кроватью.

Чистый воздух подействовал на меня как снотворное, и я вытягиваюсь на топчане, чтобы немного подремать. Потому что, едва заметив, что я уснул, меня торопятся разбудить. Ведут в пустую полутемную комнату, направляют в глаза ослепительный свет настольной лампы и принимаются обстреливать вопросами, всегда одинаковыми, неизменными, как ругань моего соседа:
— Кто тебя перебросил через границу?
— С кем тебе приказано связаться?
— Какие на тебя возложены задачи?
На каждый из этих вечных вопросов вечно следует один и тот же ответ. Но ответ всегда вызывает новый вопрос, на который я даю неизменно тот же ответ, затем опять вопрос, и так продолжается часами, до тех пор пока от яркого света у меня перед глазами не поплывут красные круги и от изнеможения не задрожат колени. Иногда ведущий допрос внезапно вскакивает и орет мне в лицо:
— А! Прошлый раз ты говорил другое!
— Ничего другого я не говорил, — сонно отвечаю я, изо всех сил стараясь не свалиться на пол. — И не мог сказать ничего другого, потому что это сама правда.
Частенько у допрашивающего выдержки оказывается меньше, чем у меня, и тогда, чтобы дать волю своим нервам, он отвешивает мне одну-две затрещины.
— Дурачить нас задумал, а? Твою мать!.. Теперь ты узнаешь, как здесь допрашивают вралей вроде тебя!
Однако, если оставить подобные отклонения в стороне,





Содержание раздела