Рембо Артюр - Озарения
Артюр Рембо
Озарения
Перевод M. П. Кудинова
I
После Потопа
Как только угомонилась идея Потопа, заяц остановился среди травы и
кивающих колокольчиков и помолился радуге сквозь паутину.
О драгоценные камни, которые прятались, цветы, которые уже открывали
глаза!
На грязной улице появились прилавки, и потянулись лодки по направлению
к морю, в вышине громоздящемуся, как на гравюре.
Кровь потекла - и у Синей Бороды, и на бойнях, и в цирках, где божья
печать отметила побледневшие окна. Кровь и молоко потекли.
Бобры стали строить. "Мазаграны" дымились в кофейнях.
В большом, еще струящемся доме дети, одетые в траур, рассматривали
восхитительные картинки.
Хлопнула дверь - и на площади деревушки ребенок взмахнул руками,
ребенок стал понимать флюгера и петухов колоколен под сверкающим ливнем.
Мадам *** установила фортепьяно в Альпах. Шла месса, и шли церемонии
первых причастим в соборах.
Караваны тронулись в путь. И Великолепный Отель был построен среди
хаоса льдов и полярной ночи.
С тех пор Луна стала слышать, как плачут шакалы в тимьянных пустынях, и
слышать эклоги в сабо, чье ворчанье раздается в садах. Затем в фиолетовой
роще сказала мне Эвхарис, что это - весна.
Пруд, закипи! Пена, беги по мостам и над лесом! Черный покров и органы,
молнии, гром, поднимитесь, гремите! Воды и грусть, поднимитесь и возвратите
потопы!
Потому что с тех пор, как исчезли они, - о скрывающиеся драгоценные
камни, о раскрывшиеся цветы! - наступала скука. И Королева, Колдунья,
которая раздувает горящие угли в сосуде из глины, никогда не захочет нам
рассказать, что знает она и что нам неизвестно.
II
Детство
I
С желтою гривой и глазами черного цвета, без родных и двора, этот идол
во много раз благородней, чем мексиканская или фламандская сказка; его
владенья - лазурь и дерзкая зелень - простираются по берегам, что были
названы свирепо звучащими именами греков, кельтов, славян.
На опушке леса, где цветы сновидений звенят, взрываются, светят, -
девочка с оранжевыми губами и с коленями в светлом потопе, хлынувшем с луга;
нагота, которую осеняют, пересекают и одевают радуги, флора, моря.
Дамы, что кружат на соседних морских террасах; дети, и великанши;
великолепные негритянки в медно-зеленой пене; сокровища в рощах с тучной
землей и в оттаявших садиках - юные матери и взрослые сестры с глазами,
полными странствий, султанши, принцессы с манерами и в одеянье тиранок,
маленькие чужестранки и нежно-несчастные лица. Какая скука, час "милого
тела" и "милого сердца"!
II
Это она, за розовыми кустами, маленькая покойница. - Молодая умершая
мать спускается тихо с крыльца. - Коляска кузена скрипит по песку. - Младший
брат (он в Индии!) здесь, напротив заката, на гвоздичной лужайке. Старики,
которых похоронили у земляного вала в левкоях.
Рой золотистых листьев окружает дом генерала. Полдень для них наступил.
- Надо идти по красной дороге, чтобы добраться до безлюдной корчмы. Замок
предназначен к продаже. - Ключ от церкви кюре, должно быть, унес. - Пустуют
сторожки около парка. Изгородь так высока, что видны лишь вершины деревьев.
Впрочем, не на что там посмотреть.
Луга подползают к селеньям, где нет петухов и нет наковален. Поднят
шлюзный затвор. О, кресты у дороги и мельницы этой пустыни, острова и стога!
Жужжали магические цветы. Баюкали склоны. Бродили сказочно изящные
звери. Тучи собирались над морем, сотворенным из вечности горьких слез.
III
Есть птица в лесу, чье пение вас останавливает и заставляет вас
покраснеть.
Ес
