Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Сайкаку Ихара - Подсчитали - Прослезились Бы, Да Некому


ИХАРА САЙКАКУ
ИЗ "ДВАДЦАТИ РАССКАЗОВ О НЕПОЧТИТЕЛЬНЫХ ДЕТЯХ В НАШЕЙ СТРАНЕ"
ПОДСЧИТАЛИ - ПРОСЛЕЗИЛИСЬ БЫ, ДА НЕКОМУ
пер. - А. Н. Стругацкий
У бедняков всегда растет персик. Ведь растет он быстро, и прибыток дает
скорый. Не оттого ли на скудной земле Фусими, что - в краю Ямасиро, так
много персиковых садов?
Вот и теперь они в полном цвету.
А когда-то, в далекую старину, в деревеньке Черный цвет, вблизи Фусими,
цвели вишни, и даже горожане съезжались туда и сетовали, когда наступивший
вечер скрывал это зрелище. Не только пьяницы, но и трезвенники провожали
там чаркой уходящую весну, каждый день приезжали все новые люди, но
пили-то они в тени одних и те же деревьев, а где пьют, там и льют, и хотя
пролитой водки было куда меньше, чем росы, но она скопилась в подземный
источник, подтекла под корни, и злосчастные вишни засохли, осталось от них
одно лишь название:
Черный цвет - будто по слову поэта. Что же до источника Черный цвет, то
был он в тамошнем вишневом саду, и воду из него брали для чая самого князя
Хидэёси.
Наши времена - не то что прежние, по столичному тракту нарыли колодцев,
всюду строят и строят, в свой черед и эти места пришли в упадок.
В тех краях жил в своей ветхой хижине некто Жаровня Бунскэ. Пробавлялся
он тем, что мастерил бамбуковые веники, жил кое-как, не имея одежды, чтобы
прикрыть тело от вечернего ветра, греясь у костра в морозные ночи, и звали
его не по имени, а по прозвищу: Жаровня.
Сколь это ни печально, даже в канун Нового года не готовились у него
праздничные лепешки, не украшался вход сосновыми ветками, под навесом для
дров было хоть шаром покати, в кадке для риса ни зернышка, ничего у него
не было, и оставалось ему только сокрушаться, что не может он, как все
люди, делать новогодние подарки одеждой и угощаться сушеной рыбкой из
Танго. И сам он, и супруга ого были уже в летах, и не видели они спасения
от этой нужды. Ведь до того жалко было их положение, что дети их не
наедались досыта в новогодние праздники.
Бытие наше ненадежно, и это весьма прискорбно. Несколько лет в этой
деревне выращивали так называемый ранний персик, от самой весны, когда
распускались цветы на ветвях, ждали и не могли дождаться начала осени, а с
появлением плодов сразу же доставляли их в столицу во фруктовые лавки на
Хигураси и получали хорошую прибыль. Так сколько-то лет с легким сердцем
справляли новогодние праздники, и вдруг однажды двадцать третьего числа
восьмого месяца случился ураган и повыдергивал с корнем все деревья! В
особенную досаду был также недород. Можно сказать, всем людям доставалось
одинаково, но только семейству Бунскэ стало наконец совсем худо. От крыши
его дома уцелели одни стропила, и когда зарядили осенние дожди, им всем
пятерым - родителям и детям пришлось забраться в большой сундук, который
каким-то чудом не успели продать, и накрыться крышкой, подперев ее по
углам деревянными изголовьями, чтобы не задохнуться. Так они и сидели там
на корточках, воздыхая тяжко: "Блуждаем во мраке бренного мира, и как же
тосклива жизнь наша!"
Дом был собственный, но покупателя на него не находилось, а отдавать
четыре стены задаром было жалко. В очень уж невыгодном место он стоял, и
Бунскэ жаловался: "Мне бы за него хоть пятьдесят, а то и тридцать грошей
на водку выручить. я бы его отдал. Вот если бы стоял он на пристани
Кёбаси, я бы взял за него все шесть каммэ и то бы продешевил, а так мне
что здесь, что в любой другой деревне - все едино". При всем том, сетуя на
долю свою, он н





Содержание раздела