Саймак Клиффорд Дональд - Поколение, Достигшее Цели
Клиффорд САЙМАК
ПОКОЛЕНИЕ, ДОСТИГШЕЕ ЦЕЛИ
Тишина царила много поколений. Потом тишина кончилась. Рано утром
раздался Грохот. Разбуженные люди прислушивались к Грохоту, затаившись в
своих постелях. Они знали, что когда-нибудь он раздастся. И что этот
Грохот будет началом Конца.
Проснулся и Джон Хофф, и Мэри Хофф, его жена. Их было только двое в
каютке: они еще не получили разрешения иметь ребенка. Чтобы иметь ребенка,
нужно было, чтобы для него освободилось место; нужно было, чтобы умер
старый Джошуа, и, зная это, они ждали его смерти. Чувствуя свою вину перед
ним, они все же про себя молились, чтобы он поскорее умер, и тогда они
смогут иметь ребенка.
Грохот прокатился по всему Кораблю. Потом кровать, в которой, затаив
дыхание, лежали Джон и Мэри, поднялась с пола и привалилась к стене,
прижав их к гудящему металлу. Вся остальная мебель - стол, стулья, шкаф -
обрушилась с пола на ту же стену и там осталась, как будто стена стала
полом, а пол - стеной. Священная Картина свесилась с потолка, который
только что тоже был стеной, повисела, раскачиваясь в воздухе, и рухнула
вниз.
В этот момент Грохот прекратился и снова наступила тишина. Но уже не
та тишина, что раньше: хотя нельзя было явственно различить звуки, но если
не слухом, то чутьем можно было уловить, как нарастает мощь машин, вновь
пробудившихся к жизни после долгого сна.
Джон Хофф наполовину выполз из-под кровати, уперся руками, приподнял
ее спиной и дал выползти жене. Под ногами у них была теперь стена, которая
стала полом, а на ней - обломки мебели. Это была не только их мебель: ею
пользовались до них многие поколения.
Ибо здесь ничто не пропадало, ничто не выбрасывалось. Таков был
закон, один из многих законов: здесь никто не имел права расточать, не
имел права выбрасывать. Все, что было, использовалось до последней
возможности. Здесь ели необходимое количество пищи - не больше и не
меньше; пили необходимое количество воды - не больше и не меньше; одним и
тем же воздухом дышали снова и снова. Все отбросы шли в конвертор, где
превращались во что-нибудь полезное. Даже покойников - и тех использовали.
А за многие поколения, прошедшие с Начала Начал, покойников было немало.
Через некоторое время, может быть скоро, покойником станет и Джошуа. Он
отдаст свое тело конвертору на пользу товарищам, сполна вернет все, что
взял от общества, заплатит свой последний долг - даст право Джону и Мэри
иметь ребенка.
"А нам нужно иметь ребенка, - думал Джон, стоя среди обломков, - нам
нужно иметь ребенка, которого я научу Читать и которому передам Письмо".
О Чтении тоже был закон. Читать воспрещалось, потому что Чтение было
злом. Это зло существовало еще с Начала Начал. Но люди давным-давно, еще
во времена Великого Пробуждения, уничтожили его, как и многое другое, и
решили, что оно не должно существовать.
Зло он должен передать своему сыну. Так завещал его давно умерший
отец, которому он поклялся и теперь должен сдержать клятву. И еще одно
завещал ему отец - беспокойное ощущение того, что закон несправедлив.
Хотя законы всегда были справедливыми. Ибо все они имели какое-то
основание. Имел смысл и Корабль, и те, кто населял его, и их образ жизни.
Впрочем, если на то пошло, может быть, ему и не придется никому
передавать Письмо. Он сам может оказаться тем, кто должен его вскрыть,
потому что на конверте написано: "ВСКРЫТЬ В СЛУЧАЕ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ".
А это, возможно, и есть крайняя необходимость, сказал себе Джон Хофф. И
Грохот, нарушивший тиши
