Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Сатклифф Уильям - А Ты Попробуй


Уильям САТКЛИФФ
А ТЫ ПОПРОБУЙ
Зевс, кто вывел смертных на дорогу, чтобы они поняли
Зевс, кто сделал так, что мудрость приходит через страдание
Ахилл - Агамемнон
Ощущается лучше, чем когда-либо, и гораздо чувствительнее.
Джон Уэйн Боббит
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ:
ПЛОХО ДОГОВОРИЛИСЬ
Она теперь другая.
- Спинка не откидывается.
- Не может быть.
- Говорю, не откидывается.
- Смотри. - Я вступаю в борьбу с самолетным креслом. Оно не поддается. - Действительно, сломано.
Она торжествует - и улыбается полускрыто одной из самых желчных своих улыбок. Так, словно говорит: “Ты настолько туп, что даже не понимаешь, когда над тобой смеются”. Две недели назад она оттаскала бы меня за уши, рассмеялась в лицо, обозвала бы сексистом и пиздоболом.

Сейчас - единственной ухмылкой она дает понять, что, во-первых, считает меня идиотом, и во-вторых, что это не мое дело.
- Пусти меня на свое место.
Я молчу. Я приехал в аэропорт заранее, зарегистрировал билеты (специально попросив место у окна), полтора часа прождал Лиз, которая появилась в последнюю минуту и заявила, что не перевела деньги в чеки - так что нам пришлось бегать по всему аэропорту, искать единственное место, где их выдают, и если бы оно оказалось закрыто, я понятия не имею, что бы мы делали.

Наверно... наверно, я бы три месяца катался по Индии в одиночку. Или пришлось бы одалживать ей деньги - но тогда нам хватило бы только на половину дороги - нет, это невозможно - и с какой стати я должен одалживать ей деньги. Нет уж.

У нее было достаточно времени на сборы.
- Пусти меня на свое место. Ты все равно читаешь - ты все равно не будешь откидываться. А я хочу спать.
Врет. Мы только взлетели, и сейчас ясный день. Отличный вид из окна. Я специально попросил это место - я знаю, что это детство, но мне нравится летать, ясно? И я не собираюсь стыдиться того, что люблю смотреть в окно.

Может, я уже вырос из этого, но мне все равно. Мне нравится, и все тут.
- Дэйвид... Ты меня слышишь?
Она сверкает глазами, и все черты ее лица сложились в одну презрительную гримасу, словно говоря: “Ну, скажи, что ты хочешь смотреть в окно. Давай. Ну, говори.

Тогда уж точно станет ясно - и нам уже не отвертеться, - что в свои девятнадцать лет ты на самом деле двенадцатилетний сопляк, и что тебе не стыдно быть полным мудаком”.
Я не параноик - все это четко написано в изгибе ее ноздрей и в раскосых глазах.
Противнее всего то, что я вовсе не читаю. Я лишь изредка заглядываю в книгу, и почти все время смотрю в окно. Но она поймала меня как раз за книгой, и теперь я не могу сказать, что не читаю, потому что буду выглядеть эгоистом, а она именно этого и добивается.
- Хорошо, - говорю я. - Сейчас.
Я закрываю книгу, бросаю демонстративный взгляд в окно, чтобы показать, что я не эгоист, и что иду на серьезную жертву. Лиз вздыхает, и я вижу краем глаза, как она качает головой. Со мной все ясно, и что бы я ни сделал, она только укрепится в своем мнении.
Она меня ненавидит. Она думает, что я неразвит, эгоистичен, невыдержан и самонадеян. Боже мой, я уступаю ей место - и, между прочим, могу захотеть спать, и будет негде, потому что откидывающееся кресло я отдал ей - а она теперь сидит, качает головой, и считает меня эгоистом.

Это оскорбительно!
Я не понимаю, почему. Я не понимаю, что изменилось. Всего две недели назад мы были лучшими друзьями, почти влюбленными.

Сейчас мы привязаны друг к другу - летим в Индию на три месяца - и она обращается со мной, как с куском тухлого мяса. Может я и на самом деле неразвит, эгоистичен, нев





Содержание раздела