Сенкевич Генрик - На Маяке
Генрик Сенкевич
На маяке
I
Однажды в Аспинвале, недалеко от Панамы, пропал без вести сторож с
маяка. Случилось это во время бури, и все предполагали, что несчастный,
должно быть, подошел к самому берегу скалистого островка, на котором стоит
маяк, и набежавший вал снес его в море. Это предположение было тем более
вероятно, что на следующий день не нашли его лодки, обыкновенно стоявшей тут
же, у подножья маяка. Надо было как можно скорее нанять кого-нибудь на место
погибшего сторожа, - маяк имел немалое значение для местного пароходного
движения, а также для судов, идущих из Нью-Йорка в Панаму. Залив Москитов
изобилует мелями и рифами, между которыми трудно проходить даже днем, а
ночью, когда часто над морем, согреваемым тропическим солнцем, поднимается
туман, проход судов почти невозможен. Единственным путеводителем для
многочисленных судов является тогда свет маяка. Найти сторожа было поручено
пребывающему в Панаме консулу Соединенных Штатов. Но это была нелегкая
задача, во-первых, потому, что подыскать его нужно было в течение двенадцати
часов, во-вторых, сторож должен быть очень добросовестным человеком, а
потому нельзя было принимать первого встречного, и в довершение всего
кандидатов вообще не оказалось. Жизнь на маяке необыкновенно трудна и
нисколько не привлекает ленивых южан, любящих бродяжничать. Сторож,
охраняющий маяк, живет почти как узник. Только раз в неделю, по
воскресеньям, он имеет право отлучаться с островка. Продовольствие и свежую
воду ему ежедневно привозят из Аспинваля, причем лодка, доставив ему
припасы, немедленно уезжает, и на всем островке, имеющем не более морга, не
остается никого. Сторож живет на маяке и обязан содержать его в порядке:
днем давать сигналы, вывешивая разноцветные флаги согласно показаниям
барометра, а вечером зажигать фонарь. Работа на маяке была бы не трудна,
если бы не приходилось подниматься наверх по крутой винтовой лестнице в
четыреста с лишком ступеней, а сторож подчас совершает это путешествие по
нескольку раз в день. Вообще это монашеская жизнь, даже больше чем
монашеская - отшельническая. Неудивительно, что мистер Исаак Фальконбридж
был крайне озабочен подысканием человека, способного заменить покойного, и
легко понять его радость, когда в тот же самый день совершенно неожиданно
явился желанный заместитель. Это был уже старый человек, лет семидесяти, а
может быть, и больше, но еще крепкий, бодрый, с военной выправкой. Волосы у
него были совсем белые, лицо смуглое, как у креолов, но, судя по голубым
глазам, он не был южанином. Выражение лица у него было подавленное и
печальное, взгляд прямой и честный. Он сразу понравился Фальконбриджу.
Оставалось только проэкзаменовать его, и между ними завязался следующий
диалог:
- Откуда вы? - спросил консул.
- Я поляк.
- Что вы делали до настоящего времени?
- Странствовал по свету.
- Сторож на маяке должен сидеть на одном месте.
- Я нуждаюсь в отдыхе.
- Служили вы когда-нибудь? Можете ли представить свидетельства о том,
что вы честно выполняли свой долг на государственной службе?
Старик вынул из-за пазухи сверток в шелковом линялом платке, похожем на
лоскут старого знамени, развернул его и сказал:
- Вот свидетельства. Этот крест я получил в тысяча восемьсот тридцатом
году; второй - испанский крест, его мне дали во время карлистской войны;
третий - французский, Почетного легиона; четвертый я получил в Венгрии.
Потом я сражался в Соединенных Штатах против южан, там не дают крестов, но
вот свидете
