Силверберг Роберт - Космический Бродяга
Роберт Силверберг
Космический бродяга
1
Чужеземец подошел к площади для аукционов на Варлааме в то время,
когда там продавали протея. Чужеземца звали Барр Харадон. Это был высокий
мужчина с гордым лицом одинокого человека.
День был теплым, и немало праздных зевак остановилось поглядеть
предстоящий спектакль. Харадон, работая руками, проложил себе путь через
толпу. Аукционист, маленький и толстый агозлиц, кричал, будто ревел бык. В
вытянутой руке он держал извивающегося протея и время от времени тискал
его, заставляя принимать различные формы.
- Смотрите, леди и джентельмены, смотрите, какие формы! Какие
необычные и захватывающие образы!
В этот момент протей превратился в лучевую звезду, сердцевина которой
окрасилась в голубовато-зеленый цвет, а каждая о конечность - в
огненно-красный. От тычков безжалостного торговца он постепенно изменялся:
молекулы его тела теряли сцепление друг с другом и складывались в новую
устойчивую структуру.
- Смотрите, леди и джентельмены, какие очаровательные образы змеи,
дерева, а вот - и могильного червя!
Агозлиц торжествующе улыбался, оскаливая все свои пятьдесят четыре
желтых зуба длиной до четверти метра.
- Кто сколько даст? - выкрикнул он на гортанном языке Варлаама. - Кто
пожелает купить это создание из далекой солнечной системы?
- Пять стелларов, - сказала ярко накрашенная аристократка, стоявшая
возле самого торговца.
- Пять стелларов?! Ну, что вы, миледи! Я думаю, первая цена должна
быть не меньше пятидесяти! А, может быть, начнем со ста?
Барр Харадон внимательно рассматривал протея. Он уже много раз
встречался с подобными существами и имел о них кое-какое представление.
Это были необычные создания: как только они покидают родной мир, их сразу
охватывает мучительная агония. Их плоть бесконечно меняет формы, и каждое
изменение - будто отрываются конечности на дыбе.
- Пятьдесят стелларов! - прокудахтал один из придворных Властителя
Креллига - абсолютного властителя планеты Варлаам. - Предлагаю пятьдесят
стелларов за этого протея!
- Кто назовет семьдесят пять? - обратился к собравшимся агозлиц. - Я
доставил сюда это существо ценою трех жизней, а раб сейчас стоит не меньше
сотни. Неужели вы хотите, чтобы я остался в убытке? Непременно...
- Восемьдесят! - последовал незамедлительный ответ.
- Сто! - выкрикнула аристократка из первого ряда.
С повышением цены все больше и больше смягчалось зубастое лицо
агозлица. А протей извивался, пытаясь вырваться, принимая то страшные, то
трогательные формы. Харадон плотно сжал губы: он знал, что такое
страдание.
- Двести! - сказал он.
- Новый голос! - ликующе закричал аукционист. - Голос из задних
рядов! Вы сказали: пятьсот?
- Двести! - сдержанно повторил Харадон.
- Двести пятьдесят! - поспешил стоящий рядом с Барром аристократ.
- И еще двадцать пять, - сказал молчавший до этого господин.
Харадон нахмурился. Нет, как бы то ни было, он не даст замучить
протея до смерти!
- Четыреста! - крикнул он.
На мгновение над площадью нависла тишина. Послышался смех,
напоминающий крик устремляющейся вниз морской птицы. Затем спокойный голос
из переднего ряда произнес:
- Четыреста пятьдесят!
- Пятьсот! - не сдавался Харадон.
- Пятьсот пятьдесят!
Барр ответил не сразу, и аукционист агозлиц вытянул вперед свою
полную, короткую шею, высматривая: не набавит ли кто.
- Я слыхал - пятьсот пятьдесят, - тягуче произнес он. - Неплохо, но
все еще недостаточно.
- Шестьсот, - произнес Харадон.
- Шестьсот двадцать пять!
Харадон с тру
