Сноу Чарльз - Наставники
Чарльз Сноу
Наставники
Памяти Г.Г.Харди
ОТ АВТОРА
Я не дал названия колледжу, о котором рассказываю в этой книге, - мне
не нравятся географические гибриды, вроде Оксбриджа, и я старался не
пользоваться ими в романах о Льюисе Элиоте.
Мой вымышленный колледж расположен в реальном месте, хотя некоторые
топографические подробности я намеренно изменил. Этим, впрочем, и
ограничивается его сходство с действительно существующим колледжем.
Прототипами для героев моего романа послужили самые разные люди, и,
насколько мне известно, выборы главы колледжа не складывались в последние
несколько десятилетий так, как я описываю, ни в Оксфорде, ни в Кембридже.
Однако в начале нынешнего века судьба ректорской должности довольно часто
определялась в последнюю минуту - что и засвидетельствовано в "Мемуарах"
Марка Пэттисона. На этот источник впервые указал мне Г.Г.Харди, памяти
которого я и посвящаю мою книгу - с любовью и глубоким уважением.
Ч.П.С.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СВЕТ В РЕЗИДЕНЦИИ
1. МЕДИЦИНСКОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Снегопад только что кончился, во дворике за моим окном было по-зимнему
тихо. К началу января жизнь колледжа почти полностью замирает, и тишину
нарушали лишь приглушенные снегом шаги привратника, заканчивающего
последний вечерний обход. Время от времени мягко позвякивали его ключи, и
этот негромкий перезвон слышался еще несколько секунд после того, как
затих шорох шагов.
Я рано задернул шторы и весь вечер просидел дома. Присланный мне ужин я
съел, читая книгу, на столике у камина. Огонь в камине ярко пылал весь
день, и сейчас, хотя было уже почти десять часов, я сгреб еще не сгоревшие
угли в кучу, подсыпал новых и сдвинул их к задней стенке камина, под тягу
дымохода, чтобы пламя подольше не заглохло. Из камина струился неистовый
жар, но зато кушетка, столик и два кресла, немного отодвинутые в глубь
комнаты, образовывали теплый, приветливый островок, окруженный холодной
полутьмой. На полированных панелях величественной средневековой комнаты с
высоким потолком играли веселые огненные блики, но сама комната оставалась
холодной. В морозный вечер такое жилище уменьшается до крохотного островка
возле камина, и островок этот кажется особенно ласковым, потому что его
окружает ледяной сумрак непрогретой комнаты.
Мне было тепло, покойно, уютно в мягком и удобном кресле. Никаких
срочных дол не предвиделось. Я зачитался, а поэтому не услышал шагов на
лестнице и даже вздрогнул, когда, после торопливого стука в дверь, на
пороге моей комнаты вдруг появился Джего.
- Вы дома? - проговорил он. - Слава богу, что я вас застал.
Он вышел на лестничную площадку, стряхнул с башмаков снег и,
возвратившись, сел в свободное кресло перед камином. На нем все еще была
мантия, и я понял, что ему пришлось задержаться в профессорской. Он
извинился за позднее вторжение - извинился как-то чересчур уж горячо, хотя
умел вести себя свободно и непринужденно.
Иногда, впрочем, ему было трудно начать разговор - и со мной, может
быть, даже трудней, чем с другими людьми, несмотря на то что мы искренне
симпатизировали друг другу. Меня давно уже не удивляли слишком сердечные
приветствия при встречах или, как в этот раз, чрезмерные извинения.
Сегодня, правда, они прозвучали особенно странно, потому что он был
взвинчен и угнетен.
Из-за лысины, обрамленной к тому же поредевшими седыми волосами, он
выглядел старше своих пятидесяти лет - но только на первый и поверхностный
взгляд. Высокий рост подчеркивал природную хрупкость его костяка, и даже
тучнос
