Старджон Теодор - Благая Потеря
Теодор СТАРДЖОН
БЛАГАЯ ПОТЕРЯ
Их повсюду называли птичками-неразлучннками, хотя, конечно, ничего
птичьего в них не было, - на вид обычные люди. Ну, по крайней мере, гуманоиды.
Двуногие, прямоходящие и без перьев. Они задержались на нашей планете недолго:
девять дней непреходящего восторга и чудес. А для мира - оргазм-шоу на
объемном видео, хроностопные таблетки, останавливающие мгновение, инверторные
поля, способные превратить закат в букет ароматов, а мазохиста в платяную
щетку, и тысячи других сладостных безумств, - целые девять суток непрерывного
восторга: воистину чудо из чудес.
Уникальная магия пришельцев мгновенно распространилась по земному шару,
словно планету посетила нежданная пора цветения. Песни и украшения в стиле
неразлучников, шляпки и заколки, браслеты, безделушки, памятные медали...
Магию поглощали взахлеб, магию смаковали. Ведь в этом волшебстве таилась одна
особенность. Нельзя испытать удивительный экстаз, даруемый разлучниками,
просто услышав их. Многие нечувствительны даже к точным изображениям,
созданным солидографом. Но попробуйте понаблюдать за ними всего несколько
секунд - и придет чудо. Помните это необыкновенное ощущение: вам двенадцать,
лето наполнило своим жарким дыханием каждую клеточку, пропитало насквозь, вы
впервые, - впервые! - поцеловали девочку, и время остановилось, а вы твердо
знаете, что такое случается раз в жизни, и больше никогда не повторится. Да,
верно, - пока не увидите неразлучников. Достаточно лишь взгляда несколько
секунд потрясенные чувства молчат, а потом вдруг сердце сжимает сладкая боль,
жгучие слезы изумления и радости струятся по щекам; когда же тело вновь
начинает повиноваться, хочется ходить на цыпочках и говорить шепотом.
Эту магию очень хорошо доносили до зрителей объемные видеовизоры, а они
имелись у каждого. Так на короткое время мир позволил себя околдовать.
Неразлучников было только двое. Лишь ярко-оранжевая вспышка обозначила их
появление. Миг - и корабль спустился с небес, а в открытом люке стояли они,
крепко взявшись за руки.
Глаза пришельцев светились радостным изумлением; они делились этим даром
друг с другом и с нами, аборигенами. Казалось, неразлучники желают бесконечно
растянуть потрясающее мгновение открытия нового мира. Они предупредительно, с
величавой серьезностью уступали спутнику право первым вступить на новую
планету; неторопливо осматриваясь, выбирали бесценные подарки - цвет неба,
аромат и вкус воздуха, деловитую суетливость жизни, - всего, что растет, ищет
место среди себе подобных, меняется. Они не проронили ни слова, просто застыли
на месте, словно кроме них двоих здесь никого не существует. Присмотрись, и
почувствуешь, как, охваченные трепетным почтением, восходят они все выше и
выше по призрачной лестнице птичьих трелей, как каждый ощущает тепло спутника,
плоть которого жадно впитывает лучи нового солнца.
Они отошли от корабля, и тот, кто повыше, бросил в него пригоршню желтого
порошка. Звездолет рухнул как карточный домик, превратившись в груду обломков.
Потом груда съежилась до кучки сверкающего песка, песок стал пылью, а пыль
измельчилась до таких микроскопических частиц, что само броуновское движение
мгновенно разнесло их повсюду. Каждому было понятно, что пришельцы намерены
остаться. Стоило только присмотреться, и становилось ясно, что восхищение
всем, связанным с нашей планетой, уступает в их душах лишь взаимному
обожествлению.
Если представить себе земную цивилизацию в виде пирамиды, то на вершине е
