Старджон Теодор - Дитя Эфира
Теодор СТАРДЖОН
ДИТЯ ЭФИРА
Конечно, подобная история могла приключиться только с "Морской раковиной".
Было бы странно, если бы это произошло с каким-то другим моим творением.
Сколько раз я ее переделывал!.. Сначала так назывался рассказ, но мне его
возвратили. Я переписал его в повесть, затем в роман; потом в коротенькую
миниатюру. От отчаяния я сотворил из "Морской раковины" совсем уж позорную
эстрадную шутку из трех предложений - и все попусту: продать произведение с
таким названием никак не удавалось, хоть ты тресни! Как извращенец, я
испытывал постыдное удовольствие от постоянного общения с моим фетишем, а
редакторы со временем настолько, к нему привыкли, что возвращали рукопись,
едва пробежав глазами название. Скопившимися письмами-отказами можно было
обклеить все стены моего нового дома (который еще предстояло приобрести на
вырученный гонорар).
Теперь вы представляете, что я испытал, когда "Морскую раковину", наконец,
купили. Это было как удар, как смерть близкого человека. Я вдруг почувствовал,
что не переживу ухода самого дорогого для меня творения.
На сей раз под тем же названием значилась телепьеса, хотя изменения в
первоначальный текст рассказа были внесены сугубо косметические. По сути, это
была все та же незабвенная "Морская раковина". Знаете, такая мягкая,
окрашенная в пастельные тона лирическая история двух юных любящих существ;
повзрослев, они еще трижды встречались, каждый раз передавая Друг другу
раковину, как символ любви... В общем, сюжет как сюжет, черт с ним; самым
сильным моментом были диалоги. Тоже такие все из себя мягкие, ненавязчивые, в
пастельных тонах. Очень милые, наивные и безыскусные - и совершенно
нетоварного вида...
Однако на них-то и клюнул молодой рецензент "Объединенного телевидения".
Корпорации как раз требовалось что-то в этом духе, нечто мягкое и ненавязчивое
"художественное", как они это понимали. Не слишком серьезное, не динамичное,
а, наоборот, слегка расслабляющее. Главным для компании была не моя пьеса, а
техническая новинка, которой предполагалось ошарашить телезрителей:
"полихромное изображение". Иначе говоря, - цвет. А у меня все было как раз
такое мягкое, пастельное... - ну, вы понимаете?
И вот настал заветный вечер. Откинувшись в стареньком кресле, которое и
антикварным-то назвать нельзя, скорее "ископаемым", - я уставился на экран,
где мое изрядно застывшее в развитии дитя смотрелось вполне недурно.
Признаться, я ожидал худшего. Они не ошиблись, выбрав именно "Морскую
раковину" для демонстрации новой техники: программа шла час, достаточно
времени и для демонстрации цветозаписи, и для рекламы ведущей парфюмерной
фирмы, купившей экранное время.
Первая половина пьесы мне просто понравилась, и я расслабился, получив
удар иод дых после окончания второго акта, в первую рекламную паузу. Они были
предусмотрены в контракте, и я не ждал ничего предосудительного. То, что я
увидел, выбило меня из колен.
Представьте! Молодая элегантная пара беседует в изысканном театральном
фойе. Она: "Вам понравилась пьеса, мистер Робинсон?". Он: "От нее воняет. Как
и от вас, дорогая".
Вот так, не больше не меньше. Как и многие телезрители, я мало обращаю
внимание на рекламу, но тут аж в кресле подскочил. Какое они имеют право так
обращаться с моей пьесой, мало ей досталось до того?
Однако девушка на экране, казалось, ничуть не смутилась и с очаровательной
улыбкой ответила: "Вполне с вами согласна". И тут он внимательно так
оглядывает ее, принюхивается и спрашивае
