Стаут Рекс - Искусство Ради Исскуства
Рекс Стаут
ИСКУССТВО РАДИ ИСКУССТВА
Мистер Боб Чидден стоял посреди кухни, окруженный мусорными корзинами.
На плите, справа от него, стояла огромная сковорода, в которой лениво
кипело жаркое; слева в углу, около окна, кухарка чистила картошку,
переминаясь с ноги на ногу от усталости.
- Сколько мусора! - мрачно заметил мистер Чидден. Затем он
стремительно наклонился и взял сразу четыре корзины, по две в каждую руку.
Его сестра Мария вошла в кухню из гостиной.
- Целая неделя! - громко объявила она. - Вы оба просто ненормальные!
Что ты стоишь? Запомни, что я скажу! Теперь ты будешь выбрасывать мусор
каждый день, Роберт Чидден!
Возможно, мистер Чидден и не слышал ее последних слов, так как
поспешно исчез, спустившись по ступенькам в подвал. Он выбросил мусор в
печь и вернулся за другими корзинами. Когда мистер Чидден справился со
своим заданием мусорщика, он пошел разносить корзины по комнатам. Три
комнаты на первом этаже, четыре на втором и три на третьем. Все они были
пусты, за исключением одной, на третьем этаже. Мистер Чидден постучал в
дверь.
- Ваша корзина для мусора, мистер Гловер, - громко сказал он.
- Хорошо. Внесите ее.
Мистер Чидден вошел в комнату.
Комната ничего особенного собой не представляла, была такой же, как и
подобные ей в любом нью-йоркском доме с меблированными апартаментами. Стол,
возле которого мистер Чидден поставил корзину, служил жалкой имитацией
обеденного стола из красного дерева.
По его крышке расходились пятна и трещины. Когда мистер Чидден
выпрямился, его взгляд упал на кровать с медными набалдашниками, когда-то
покрашенную в белый цвет. В кровати лежал человек лет двадцати шести -
двадцати семи, с дружелюбным выражением лица, одетый в желтую пижаму с
розовой полоской, с взлохмаченными волосами и сонным взглядом.
- Который час? - спросил он, зевая.
Мистер Чидден ответил, что уже около одиннадцати, и направился к
кровати, на его унылом лице появилось явное выражение зависти. Он не мог
вспомнить и дня, когда бы ему разрешили находиться в постели до
одиннадцати. А мистер Гловер имел такую возможность семь раз в неделю.
- Замечательно бывать в театре, - заметил мистер Чидден, глядя на
металлическую ножку кровати.
Мистер Гловер отбросил в сторону простыни. Он сел, зевнул, сделал
несколько поворотов туловищем и опустил босые ноги на пол.
- Вы ошибаетесь! - ответил он, дотягиваясь рукой до одежды, висевшей
на спинке стула. - Это тяжелая работа. Почему вы думаете, что это
замечательно?
Мистер Чидден проворчал:
- Уже одиннадцать часов, а вы только встаете. Разве этого
недостаточно?
- О, если дело лишь только в этом, - беззаботно отозвался мистер
Гловер, - то мне кажется, что у вас тоже все в порядке, мистер Чидден.
Ежедневный сон, так бы я выразился.
- Что? У меня? - выдохнул мистер Чидден.
Собеседник кивнул, натягивая брюки.
- У меня? - скептически повторил мистер Чидден. - Вы меня удивляете,
мистер Гловер, так как хорошо знаете сестру. Мое положение ужасно. Я встаю
в пять часов утра, чтобы разжечь печь. И до позднего вечера у меня нет ни
одной свободной минуты, ни одной! Ежедневный сон! У меня такая проклятая
жизнь, что ни один мужчина не покорился бы ей.
В течение двадцати лет я нахожусь под каблуком - под каблуком своей
собственной сестры! - Он помолчал минуту, затем с отчаянной безысходностью
пробормотал, как бы про себя - Бесправный раб!
- Вы удивляете меня, - проговорил мистер Гловер, умывая лицо. - Я
думал, у вас беспечная жизнь, Чидден. Хорошая еда,
