Стаут Рекс - Ложь
Рекс Стаут
ЛОЖЬ
Томас Ханли всегда воспринимал себя и был воспринимаем другими как
человек без сердца. Жесткий, холодный, твердо придерживающийся этики
пуританской морали, он жил мудро, но не хорошо.
Он был наименее любимым и наиболее уважаемым человеком в Бертоне.
Тяжелый, упорный труд и несгибаемая воля сделали его хозяином лесопилки, в
которой в свое время он начинал еще чернорабочим. В этом и состояла вся его
жизнь.
Ни один человек не был проще его и не проявлял меньше, чем он,
признаков милосердия. Ни один не заработал свое состояние честнее, и ни
один человек не держал его в руках прочнее Томаса Ханли.
Сила сама по себе замечательна, и это можно понять, но кроме нее Томас
обладал еще и собственной идеей. Он ненавидел фальшь, вежливость,
компромиссы и - особенно - ложь. Строгая, доскональная, суровая правдивость
не являлась предметом его гордости; для него она была естественна. Когда
кто-нибудь видел, скажем, что солнце поднялось в шесть часов, он мог бы
засомневаться в точности своих часов, но если Томас Ханли сказал, что
солнце встало в шесть утра, то, значит, так оно и было. Заслужить такой
авторитет не так-то просто.
Придерживаться подобных правил означало исключить из своей жизни все
легкомысленное. Никто как не ожидал, так и не получал ни толики великодушия
или симпатии из рук Томаса Ханли. Он достиг возраста сорока лет, ни разу не
допустив проявления ни несправедливости, ни доброты, ненавидя одну лишь
ложь и не любя никого.
Город уже начинал развлекать себя догадками относительно следующего
хозяина лесопилки. В Бертоне не было никого, кто имел бы причину надеяться
на такое наследство; Ханли презирал благотворительные институты, и, уж
конечно, ни у кого не было шансов выйти за него замуж.
Джим Блад, например, твердо заявил о своей уверенности в том, что
Ханли скорее сожжет лесопилку с собой вместе, чем позволит кому-либо
наложить на нее лапу. А уж когда родной город начинает шутливо поговаривать
о вашей смерти, значит, вам действительно пора на тот свет.
И вот, обычным майским вечером обитатели Бертона испытали такой шок,
от которого нескоро смогли оправиться. Новости путешествовали по городу из
конца в конец примерно с такой же скоростью, с какой вращались самые
огромные колеса на пресловутой лесопилке. Это было немыслимо,
беспрецедентно, просто невероятно. Томас Ханли шел с Мэри Барбер!
Бертон готовился к худшему, и оно не заставило себя долго ждать.
Ухаживание протекало весьма необычным образом. Никто не верил, что Ханли
мог влюбиться. Он и сам наполовину сомневался в этом. Но он знал, что Мэри
была нужна ему больше, чем что-либо еще в его жизни, и двигался к
достижению поставленной цели в своей строгой и планомерной манере.
Молоденькая, хорошенькая Мэри пользовалась популярностью. Первые
авансы Ханли скорее испугали и удивили ее, но вскоре она привыкла к ним.
Возможно, она никогда по-настоящему не любила его, но пристальное внимание
человека, игнорировавшего целый мир, льстило ее тщеславию. Вдобавок у нее
была мать, а у него - лучшее дело в Бертоне. Такой расклад не имел
вариантов решения, и в сентябре они поженились.
Довольно скоро Мэри обнаружила, что в новом доме ей не стоит ожидать
радостей или удовольствий. Ханли любил так же, как и жил - строго и честно.
Необщительный по природе и угрюмый по привычке, он счел бы невозможным
разделять маленькие интересы и шалости, составлявшие для Мэри главную
прелесть жизни, даже если бы и попытался. Ничего не требуя от нее, он да
