Стиц Джон - Зазеркалье Неверенда
Джон Стиц
ЗАЗЕРКАЛЬЕ НЕВЕРЕНДА
Кэти и Брайану Дэлин, Сэнди
и Рону Иохансон, Эрлу и Бонни
Тэрвей, Грегу и Линде Данн,
Диане и Джорджу Вильгельмсен,
Майклу Риччарди, Крису Баннистеру,
Эрику Сагучио, Мишель, Дебби,
Майку, Риану Блэха, Мелани и Ларри
Идс, Грэйс и Эрлу Чамнесс и всем
выпускникам шестьдесят пятого года
колледжа Аламогордо.
ПРОЛОГ
Кентин Фарлон резко развернулся и, вскинув голову, прислушался - не
повторится ли звук. Но если не считать эха его собственных шагов, в музее
царила привычная тишина. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять
бешено стучащее сердце, и вновь напряженно вслушался. Ничего. "Нервы, -
сконфуженно сказал он сам себе. - Что-то в последнее время я стал слишком
пуглив, вот и мерещится всякая чертовщина".
Успокоившись, Кентин повернулся и запер тяжелую входную дверь. До
открытия музея остался всего час, а надо еще успеть закончить ежедневный
обход. Подойдя к силовому щитку, он перекинул рубильник из положения "деж."
в положение "полн.". Лампы послушно вспыхнули, и Кентин сразу повеселел. Он
родился в подземном городе и прожил здесь всю жизнь, но все равно при ярком
свете чувствовал себя уверенней.
В музее насчитывалось восемнадцать залов. Кентин методично обходил их
один за другим. Темные базальтовые стены, покрытые прозрачным защитным
слоем, тускло поблескивали в лучах электрических ламп. Никаких
подозрительных звуков Кентин больше не слышал.
По коротенькой лесенке - всего три ступеньки - он поднялся в зал
древних артефактов. Потом вновь спустился. Следующий небольшой зал был
посвящен результатам раскопок на Уберхэлью. Никаких голограмм - только
подлинные вещи, бережно освобожденные из почвы далекой планеты, осторожно
вычищенные, старательно занесенные в каталог и снабженные надлежащим
описанием, как того требует история. А история требует подлинных, осязаемых
объектов, и каждый, глядя на эти пестики и ступки, на причудливо украшенные
одежды, которые были едва ли не старше, чем само человечество, чувствовал
себя маленьким и незначительным. Красуясь на атласных подушечках и обитых
бархатом стойках, предметы эти, казалось, говорили: "Не обольщайтесь.
Создавшие нас думали, что их цивилизация пребудет вечно, но ошибались. То
же случится и с вами".
Фарлон стер со стекла отпечатки носов - немое свидетельство
любопытства юных посетителей. В свое время и Тесса оставила здесь отпечатки
собственного носа. Сначала она перепугалась до смерти и в панике стала
искать какую-нибудь тряпочку, чтобы уничтожить следы преступления, но
Кентин, слава Богу, убедил ее, что это не повод для страхов. Он был страшно
зол на человека, которого никогда не видел, человека, который так запугал
ребенка, - на родного отца Тессы. Кентин тогда ни словом не упомянул о нем,
но боялся, что выражение глаз выдаст его гнев.
Кентин пытался приручить Тессу, пытался доказать ей, что совсем не
похож на ее прежнего отца. Ах, как это было непросто и до чего же медленно!
По сравнению с Кентином любой садовод показался бы торопыгой. Но в конце
концов Тесса поняла, что больше ей нечего бояться, и стала такой, каким и
должен быть обычный десятилетний ребенок. А когда она начала говорить, а не
выдавливать из себя пару слов в неделю, Кентин был просто счастлив. Иногда
Тесса набиралась храбрости и рассказывала ему о матери. Эта женщина исчезла
в неизвестном направлении задолго до того, как Тессу избавили от негодяя,
который назывался ее отцом.
Фарлон так ясно вспомнил первые страхи Тессы, наверное, по
