Сун-лин Пу - Фея Лотоса
Пу Сун-лин
Фея лотоса
Цзун Сяо-жо из Хучжоу где-то служил. Однажды осенним днем он осматривал
поля и заметил в густоте хлебов необыкновенно сильное движение и колыхание.
Недоумевая, что бы это могло быть, он пошел поглядеть прямо через межи, -
оказывается, мужчина с женщиной совершают внебрачное сожитие. Он расхохотался
и уже хотел идти назад, но, увидев, что мужчина, весь красный, завязал кушак и
опрометью бросился бежать, а женщина тоже поднялась с земли, он стал ее
пристально рассматривать и нашел, что она изящна, мила, очаровательна,
понравилась ему очень... Захотелось тут же с нею слиться, но, по правде
говоря, застыдился этой гнусной пакости и стал подлаживаться к женщине
понемножку, смахивая с нее пыль.
- Ну что, - сказал он, - эта, как говорится, прогулка "Среди тутов"
(название главы из классической книги древней поэзии, повествующей о тайных
свиданиях влюбленных) ничего, приятна?
Дева смеялась и молчала. Цзун подошел к ней, стал расстегивать ей платье:
тело у ней было жирное и гладкое, как помада. И давай гладить по телу вверх и
вниз, - этак несколько раз.
- Ты, студент вонючий... Чего хочешь, так бери... А щупать меня,
оголтелый, зачем?
Стал спрашивать, как ее зовут...
- Весенний ветерок раз дунет нам страстью, и ты направо, я налево, -
отвечала она. - Зачем давать себе труд допрашивать и доискиваться? Ты уж не
собираешься ли сохранить мое имя, чтобы написать его на арке, которую ты
построишь в честь моей добродетели?
- В пустом поле, среди трав и растений, это делают только деревенские
пастухи и свиные подпаски, - возражал Цзун. - Я не имею подобной привычки. С
такой красавицей, как ты, милая, я условлюсь просто с глазу на глаз - и это
будет вполне серьезно. К чему бы мне быть таким, как ты говоришь, назойливым и
мелочным?
Дева, услышав эти слова, с величайшим удовольствием согласилась и
похвалила его. Цзун сказал, что его скромный кабинет отсюда недалеко и что он
приглашает ее побывать у него.
- Я уже давно из дому, - сказала дева, - боюсь, как бы там не подумали
чего. В полночь можно будет.
Спросила, где и как расположен дом Цзуна, какие приметы, и вообще все в
высшей степени подробно. Затем пошла по косой тропинке, заторопилась и
побежала.
В начале ночи она и в самом деле пришла в кабинет Цзуна, и вот полил, так
сказать, изнемогающий дождь из набухших туч в их самой полной любовной
близости. Прошло несколько месяцев, а все было в тайне, и никто ни о чем не
знал.
Раз зашел и остановился в сельском храме какой-то иностранец, буддийский
монах. Он поглядел на Цзуна и испугался.
- В вас сидит нечистый дух, - сказал он. - Что с вами сделалось?
Цзун отвечал, что ничего не произошло, но через несколько дней вдруг
приуныл и захворал. А дева приходила каждый вечер и приносила ему чудесные
фрукты, лаская его, заботясь усердно и сердечно, совершенно как жена, любящая
своего мужа. Однако, улегшись в постель, она сейчас же требовала, чтобы он,
хотя бы и через силу, с ней соединялся, а Цзун, совсем больной, совершенно не
был в состоянии это выдержать. Он уже понимал, что она не человек, но не мог
ничего придумать, чтобы отвязаться от нее и прогнать.
- На днях мне говорил наш монах, - сказал он ей, - что меня мутит злое
наваждение. Вот я и захворал; его слова, значит, оправдались. Завтра пойду
уломаю его, чтобы пришел ко мне, и буду просить сделать заговор и написать
талисман.
Дева при этих словах сделала кислую гримасу и изменилась в лице, после
чего Цзун еще сильнее стал подозрев
