Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Теккерей Уильям Мейкпис - Модная Сочинительница


Уильям Мейкпис Теккерей
Модная сочинительница
Заглянув на днях к моему другу Тимсону - небезызвестному публике
издателю прославленной вечерней газеты *** (а надо сказать, что при том
положении, которое занимает Тимсон, трудно вообразить себе более выгодное
знакомство, ибо в его кабинете ежедневно в три часа дня вы непременно
найдете новые книги, завтрак, журналы и бесчисленное множество билетов в
концерты и театры), - так вот, как я уже сказал, зайдя в кабинет Тимсона, я
увидел на столе букет или, точнее, боскет, таких он был невероятных
размеров, из редких гераний, душистых магнолий, величественных георгинов и
прочей флоры, другими словами - целую копну цветов, завернутую в огромную
бумажную трубу.
Тимсона не было, и на какой-то миг я оставался в комнате наедине с
грандиозным букетом, наполнявшим приятным благовонием всю эту грязную,
пропыленную, испачканную чернилами комнату. "О rus! quando te aspiciam?" {О
деревня, когда я увижу тебя? (лат.).} - громко произнес я пришедшую мне на
ум фразу из латинской грамматики, ибо воображение перенесло меня в деревню,
и с моих уст уже готово было сорваться столь же прекрасное и полезное
изречение (из четырнадцатой песни Илиады) по поводу "алых лотосов, крокусов
и гиацинтов", когда неожиданно появился Тимсон. Его голова и плечи
прямо-таки утопали в цветах, так что в этих зарослях его можно было принять
за Купидона, бабочку или пчелу. Его лицо, исполненное довольства и
торжества, было так смехотворно, что даже методистский священник,
совершающий погребальный обряд, не удержался бы от смеха.
- Чего вы потешаетесь? - спросил мистер Тимсон, оглядывая меня с
чувством необыкновенного превосходства.
- Кто вам преподнес эту цветочную беседку, завернутую в белую бумагу, -
уж не сама ли богиня Флора? Или вы получили ее из рук вон того разодетого
лакея, на которого сбежались смотреть все ученики типографии?
- Какой вздор! - возразил Тимсон, обрывая лепестки редкого
экзотического цветка ценою, по крайней мере, в пятнадцать пенсов. - Этот
букет прислал нам один мой друг, который знает, как мы с миссис Тимсон любим
цветы.
Тут я все понял.
- Огастес Тимсон, - произнес я строго, - вы познакомились с семейством
Пимлико. Бьюсь об заклад, что на этом лакее ливрея Пимлико, если я не прав,
можете позвонить и выставить меня отсюда, и если на треугольном билетике,
лежащем в вашей табакерке, нет печати Пимяико, можете никогда больше не
приглашать меня к обеду.
- А если это и так, - отвечал мистер Тимсон, покраснев как пион, - что
тут особенного? Почему леди Фламмери не может посылать цветы своим друзьям?
Оранжереи Пимлико славятся на весь мир, и, когда я в последний раз обедал у
них, графиня пообещала прислать мне букет.
- Уж не тогда ли, когда она подарила коробку конфет вашему прелестному
маленькому Фердинанду?
- Нет, это было в другой раз.
- Или тогда, когда она предложила вам свой экипаж, чтобы ехать на
скачки в Эпсом?
- Да нет же.
- Или в тот день, когда она выразила желание познакомить свою Люси с
вашей Барбарой Джейн и послала ей от имени Люси новую французскую куклу и
чайный сервиз?
- Вздор! - проревел Огастес Тимсон, эсквайр. - Перестаньте же, в самом
деле! Говорю вам, что леди Пимлико - мои друг, именно друг, заметьте себе
это, и я никому не позволю, повторяю - никому не позволю оскорблять ее в
моем присутствии!
Тут мистер Тимсон, строго взглянув на меня, с ожесточением засунул руки
в карманы брюк и начал бряцать ключами и мелочью.
В эту критическую минут





Содержание раздела