Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Тэйлор Люси - Жар


Люси Тэйлор
Жар
Когда начинают вопить пожарные машины на Найвот-стрит, в меня входит
человек, имя которого я забыла.
Когда сирены разрывают тишину, он выкачивается из меня с усердием
работяги. Волосы у меня на шее становятся мокрыми и шевелятся. А внутри -
будто шар величиной с кулак колотится мне в стенки матки.
Томми? Билли? Какое-то имя, что кончается на "и" и звучит
по-мальчишески, пусть даже его владелец - солидный продавец ковров с
прилипшей улыбкой.
Джонни? Джимми?
Неважно.
Он пыхтит, он бьется, как рыба. Я выгибаюсь под ним дугой, так
возбужденная, что это даже больно, как глотать воду сквозь распухшие губы.
Так близко к тому, чтобы кончить, такой стынущий холод, так что я чувствую
подергивания и пульсы загражденного оргазма всем животом, но не могу его
достичь, не могу пустить на самотек и растаять в объятиях незнакомца, а
сирены вопят все ближе и ближе, и я думаю: "На этот раз они пришли за
мной".
_Они знают_.
Но они, конечно, не знают.
Еще нет.
Не в этот раз.
Человек, имя которого я забыла, вбивает себя мне между ног финальным
ударом, как будто хочет пробить девственную плеву, крепкую, как сыромятная
кожа. Я чувствую дрожащую струю его спермы.
И тогда я встаю с кровати так быстро, что его член выбрасывает
последние несколько капель на синие простыни мотеля и семя течет у меня по
внутренней поверхности бедер.
- Джимми, - говорю я. По его лицу я вижу, что назвала имя неправильно.
- Мне пора. Это была ошибка. Я даже не знаю тебя. Извини.
Через несколько минут я, уже одетая, бегу к машине. Проезжает еще одна
пожарная машина, и сирена ее пробегает молнией у меня по позвоночнику, и я
прыгаю в свой "вольво", отруливаю от тротуара и бросаюсь в погоню.
Пожарная машина приводит меня к старой книжной лавке в заброшенном
квартале восточного Колфакса. Я вижу дым - пушистый султан, как пылевой
смерч - намного раньше, чем мы подъехали.
А вот и пламя. Его языки лижут, щупают и вырываются из окон и упавших
секций стен. Огонь жует и глотает дом изнутри, и где он лизнет или
коснется - остается чернота и уголь. Я оставляю машину и подхожу так
близко, как только разрешают мне пожарные, настолько близко, что чую жар,
извивающийся в воздухе, как прутья расплавленной клетки. Очарованная
зрелищем, я смотрю на это величественное потрошение, на дом, насилуемый
огнем, и я рвусь, чтобы быть поглощенной так же, уйти в пепел и щебень.
Огнем.
Мужчиной.
Желанием, которое будет жечь и гореть, и сожрет меня.
- Жар, - шепчу я, и это и молитва, и мольба.
Жар.
Тогда я причесывала свою подругу Шону, красила ей волосы в тот глубокий
медный цвет, который любит ее муж Робби, и я заговорила о жаре. Каков он
на ощупь, что он может заставить тебя сделать, о мужчинах, которые
заставили меня его ощутить. За всю мою жизнь среди сотен любовников было
лишь трое таких мужчин, и каждый раз я уже в первые десять секунд, бросив
на них взгляд, когда пересекались наши ауры и сталкивались феромоны,
знала, что это - жаркие звезды и шипение фейерверка.
В ответ на мое преувеличенное описание Шона засмеялась.
- По твоему рассказу это больно, - сказала она. - Как ты гасишь этот
пожар?
Я ей рассказала, что никогда на самом деле не гасишь, что ты просто
делаешь харакири своему сердцу, затаптываешь свои горящие внутренности и
ходишь какое-то время холодная и пустая, пока не встретишь другого, от
чьего прикосновения воспламенится твоя кожа, и ты загоришься снова.
Шона затрясла головой, рассыпая темно-красные капли хны.
- Такого





Содержание раздела