Уинтер Дуглас - Закольцованный Ролик
Дуглас Уинтер
Закольцованный ролик
Так моли же небеса,
Чтоб очнуться ото сна
В мире, что придумал сам...
"Шекспирс Систер"
Ты знаешь этот сон. Он берет тебя за руку и ведет из глуши твоего
кабинета, прочь от разбросанных по столу бумаг и вечно звонящего телефона
в первый из многих коридоров. Секретарша твоя улыбается, но не тебе, а
куда-то слева от тебя, телефонная трубка зажата между плечом и ухом, и ты
слышишь, как она договаривается о свиданиях, месте и времени. Выходные,
всегда строятся планы на выходные: посетить дантиста, сходить на
тренировку по футболу к сыну, на свидание в затемненном номере мотеля.
Тебе хотелось бы соврать ей что-нибудь новое, но уже высовывается твой
"ролекс" из-под манжета с вышитыми твоими инициалами, и ты выдаешь
отработанный нетерпеливый взгляд. Банк - на самом деле
сберегательно-ссудная касса - закроется в четыре, и ты говоришь секретарше
то же, что и обычно. Она кивает, не переставая улыбаться, и продолжает
говорить.
И коридоры эти ты тоже знаешь. С холста на первом углу вспархивает
стайка птиц. Открытые двери, которых здесь, впрочем, мало, показывают
мельком другие офисы - с той же мебелью и ящиками для папок, те же
обрамленные позолотой трофеи на выставке: полутоновые фотографии жен и
детей, дипломы из лучших юридических школ, сертификаты допуска в
соответствующие суды. Коридор ведет в следующий, тот - в следующий, и
наконец ты идешь по вестибюлю, кивнув регистраторше перед тем, как нырнуть
в туалет.
Ты облегчаешься от чашки послеобеденного кофе, зная, что еще не одна
понадобится тебе, если ты хочешь сегодня закончить работу над сводкой,
которую уже сейчас, дай Бог, перепечатывают в отделе машинописи. Но ты
слишком далеко загадываешь, а это дурной знак.
И еще не забыть бумажные салфетки. Ты вытаскиваешь их пять, шесть штук
из контейнера, складываешь аккуратным квадратиком и суешь во внутренний
карман пиджака делового костюма.
Теперь ты готов. Последний раз глянуть в зеркало, расправить узел
галстука и глубоко вдохнуть, так, чтобы желудок свело. На тебя смотрит
человек, усталый от знаний, хозяин судьбы своей и своих клиентов.
Интересно, почему это зеркала всегда лгут.
Время бежит, а Делакорт - он прежде всего пунктуален. У него тридцать
минут на все путешествие и куча бумаг, которые ждут у него на столе, чтобы
задержать до полуночи. Он проводит расческой по волосам, тщательно
застегивает двубортный пиджак. Потом решает снова помыть руки и запускает
скомканный кусок бумажного полотенца через всю комнату, потом выходит.
Регистраторша машет рукой в ответ на его "Скоро вернусь", и вот он же едет
на лифте вниз.
Улицы в столице не имеют названий. В этом квадрате буквы растут в
алфавитном порядке с юга на север, пропуская "J", а номера идут с востока
на запад. Придумал какой-то сумасшедший француз.
Делакорту не нужна ни координатная сетка, ни туристская карта, ни
указания. Последний год это паломничество он совершает каждую неделю и
может пройти весь путь с закрытыми глазами. Это уже не прогулка, а
миграция. Он предпочитает восточную сторону Тринадцатой улицы, пересекает
по ней улицу "I" и входит в Франклин-парк, где встречает все ту же кучку
человеческих обломков: костистые лица, увядшие тела, бутылки в бумажных
пакетах. Чернокожая старуха в крапчатом пальто бесконечно таскает свою
магазинную тележку по кругу, останавливаясь лишь иногда переложить
подложенные под одежду газеты. На скамейке у фонтана сидит человек, о
котором Делакорт знает лишь, что его
