Уотт-Эванс Лоуренс - Ночь Безумия
sf_fantasy sf_humor Лоуренс Уотт-Эванс Ночь Безумия Пронеслась по небу и пала во тьму сияющая звезда — и по всему миру стали просыпаться в ночи люди.
Настала Ночь Безумия.
Ночь, в которую каждому из проснувшихся надлежит сделать первый шаг к новой своей судьбе.
Судьба же юноши Ханнера — стать защитником «диких магов», проклятых магами обученными — и обретших в Ночь Безумия огромную Силу. Познать великую власть — и великую ответственность героя, что принял сторону безвинно обиженных — и готов, во имя их спасения, противостоять любой опасности.
Даже — в одиночку встать против всемогущего Совета Гильдии Магов.
2000 ru en Н. А. Чертикова Dimon Petlin DimonRonD nbouer@mail.ru FB Tools, EmEditor, FineReader 7, hands&eyes, ЦФК Minolta E323 2005-02-20 OCR&Spellcheck by DimonRonD (02-2005) 5128A018-C415-4407-9AA1-0D82F0B8BCEB 1.0 Ночь Безумия ООО "Издательство «АСТ» Москва 2002 5-17-014039-8 Лоуренс Уотт-Эванс
Ночь Безумия
Глава 1
Лорд Ханнер слегка запыхался, поспешая через площадь к мосту из красного камня, что вел во дворец. День у лорда выдался долгий, трудный, в довершение почти милю ему пришлось пройти весьма быстро, а весил он немало — так что не стоит удивляться, что, труся по брусчатке, он тяжело дышал.
Возможно, именно поэтому смрад, висевший над Большим каналом, смрад, который Ханнер едва ощутил, выходя утром из дворца, теперь оглушил его. Играло свою роль и то, что начался отлив и воды в идущем от моря канале было на несколько футов меньше, чем утром.
Как бы там ни было, а лорд замедлил шаги и перевел дух. Вонь дохлой рыбы и гниющих овощей была невыносимой — и едва ли подходила для ближайших окрестностей городского магистрата и официальной резиденции правителя Этшара Пряностей.
Золотистый мрамор дворцовых стен мягко сиял в свете заходящего солнца; темно-красная брусчатка площади прекрасно оттеняла их; небо было удивительно синим, с перьями розовых облаков — и все это воняло, как полный тухлятины рыбный рынок. Обычный для города запах дыма, пряностей и людей исчез совершенно.
Стражей на мосту и разряженных гуляющих на площади, казалось, вонь не тревожила вовсе, — но гуляющих было меньше, чем ожидал бы увидеть в такой прекрасный летний день лорд Ханнер.
Шел четвертый день летнежара; в этом году месяц не соответствовал своему названию, и, хотя Ханнер вспотел и туника прилипла к его спине, это было следствием напряжения, а не жары.
Продолжая, хотя и медленнее, идти к мосту, Ханнер безуспешно пытался ладонью отогнать от своего носа мерзостные миазмы.
— Проклятие! — бормотал он. — Кому-то тут следовало бы выполнять свои обязанности получше.
Он попытался припомнить, кто отвечает за своевременную очистку канала; уж не дело ли это Кларима — лорда-сенешаля и, что вовсе не было совпадением, младшего брата правителя? А может быть, именно за тем, чтобы канал не вонял, должен присматривать кто-то другой, рангом пониже?
Припомнить Ханнер не смог. Он жил во дворце, был нобилем по праву рождения и знал большую часть городских чиновников, но сейчас имя того, в чьих обязанностях присмотр за чистотой канала, в голову ему не приходило.
Дядюшка Фаран, разумеется, знает; проще всего Ханнеру было бы обратиться к нему. Вполне возможно, лорд Фаран и сам уже заметил вонь, и маги, способные сотворить очищающее заклятие, уже вызваны. В конце концов окна Фарана, как и все окна во дворце, смотрят на канал.
Но это, конечно, только в том случае, если другие дела не отвлекли Фарана настолько, что он не замечает вокруг себя ничего и уж
