Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Уэллс Герберт - Статьи


Герберт Уэллс
Статьи
ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ РУССКОМУ СОБРАНИЮ СОЧИНЕНИЙ (изд. "ШИПОВНИК")
Пер. - К.Чуковский
Мне сказали: "Напишите предисловие к русскому изданию ваших сочинений".
Я удивился и обрадовался. Признаться, мне и в голову не приходило, что
меня читают по-русски. И теперь, когда я приветствую своих нежданных
читателей, - не правда ли, мне простительна некоторая гордость? Английский
автор, выступающий перед читателями таких мастеров, как Толстой, Тургенев,
Достоевский, Мережковский, Максим Горький, имеет право слегка
возгордиться.
"Расскажите нам о себе", - попросили меня. Но чуть я принимаюсь за это
дело и пытаюсь рассказать русскому читателю, что я за человек, мне с
особенной силой приходит в голову, какая страшная разница между моим
народом и вашим; разница в общественном отношении и в политическом. Вряд
ли можно найти хоть одну общую черточку, хоть один клочок общей почвы, на
которой мы могли бы сговориться. Нет общего мерила, которым мы могли бы
мерить друг друга.
Когда я думаю о России, я представляю себе то, что я читал у Тургенева
и у друга моего Мориса Беринга. Я представляю себе страну, где зимы так
долги, а лето знойно и ярко; где тянутся вширь и вдаль пространства
небрежно возделанных полей; где деревенские улицы широки и грязны, а
деревянные дома раскрашены пестрыми красками; где много мужиков,
беззаботных и набожных, веселых и терпеливых; где много икон и бородатых
попов, где безлюдные плохие дороги тянутся по бесконечным равнинам и по
темным сосновым лесам. Не знаю, может быть, все это и не так; хотел бы я
знать, так ли.
А вы, в России, как представляете себе Англию? Должно быть, вам
мерещатся дымные фабричные трубы; города, кишащие рабочим людом; спутанные
линии рельсов, жужжание и грохот машин и мрачный промышленный дух,
обуявший собою всех и вся. Если так, это не моя Англия. Это север и
средняя полоса. Моя же Англия лежит к югу от Темзы. Там нет ни железа, ни
угля; там узкие, прекрасно возделанные поля, обсаженные дубами и вязами,
там густые заросли хмеля, как будто аллеи виноградников; там каменные и
кирпичные дома; опрятные деревушки, но мужики в этих деревушках не
хозяева, а наемники; там красивые старинные церкви и священники - часто
богатые люди; там обширные парки, и за ними ухаживают, как за садами; там
прекрасные старинные усадьбы зажиточных людей. Там я родился и провел всю
свою жизнь, - только на несколько лет отлучался в Лондон и немного
путешествовал. Там у меня тоже есть маленький домик с красной крышей,
площадкой для тенниса и небольшим цветником. Этот домик я выстроил сам. Он
стоит на берету, между двумя морскими курортами - Фолкстоном и Сэндгэтом,
расположенными почти рядом, и, когда летними вечерами я прогуливаюсь на
сон грядущий по маленькой террасе перед окнами моего кабинета, я вижу
вращающиеся огни маяков на дружественных берегах Франции, в девятнадцати
милях от меня.
Мне сейчас сорок два года, и я родился в том странном неопределенном
сословии, которое у нас в Англии называется средним классом. Я ни чуточки
не аристократ; дальше деда и бабки не помню никаких своих предков, да и о
тех я знаю весьма немного, так как они умерли до моего рождения. У моего
деда по матери был постоялый двор. Кроме того, он держал почтовых лошадей,
покуда не прошла железная дорога, а мой дед по отцу был старший садовник у
лорда де Лисли в Кенте. Он несколько раз менял свою профессию, и ему то
везло, то нет. Отец мой долгое время держал под Лондоном мелочную ла





Содержание раздела