Фицджеральд Френсис Скотт - Молодой Богач
Фрэнсис Скотт Фицджеральд
МОЛОДОЙ БОГАЧ
I
Начните с отдельной личности, и, право же, вы сами не заметите, как
создадите типический образ; начните с обрисовки типического образа, и, право
же, вы не создадите ничего - ровным счетом. Дело в том, что у каждого из нас
есть странности, причем странности эти, под какой бы личиной мы их ни прятали,
куда более многочисленны, нежели мы хотели бы признать перед другими и даже
перед собою. Когда я слышу, как кто-либо громко утверждает, будто он
"обыкновенный, честный, простецкий малый", я нисколько не сомневаюсь, что в
нем есть заведомое, а возможно, даже чудовищное извращение, которое он решил
скрыть, - а его притязания быть "обыкновенным, честным и простецким" лишь
способ, избранный им, дабы напомнить себе о своей постыдной тайне.
Нет в мире ни типических характеров, ни многочисленных повторений. Вот
перед нами молодой богач, и я расскажу именно о нем, не о его братьях. С
братьями его связана вся моя жизнь, но он был мне другом. Кроме того, возьмись
я писать про этих братьев, мне пришлось бы первым делом обличить всю
напраслину, какую бедняки возвели на богачей, а богачи на самих себя, - они
нагородили столько диких нелепиц, что мы, открывая книгу о богачах, неким
чутьем угадываем, сколь далека она от действительности. Даже под пером умных и
беспристрастных описателей жизни мир богачей оказывается таким же
фантастическим, как тридевятое царство.
Позвольте мне рассказать об очень богатых людях. Богатые люди не похожи на
нас с вами. С самого детства они владеют и пользуются всяческими благами, а
это не проходит даром, и потому они безвольны в тех случаях, когда мы тверды,
и циничны, когда мы доверчивы, так что человеку, который не родился в богатой
семье, очень трудно это понять. В глубине души они считают себя лучше нас,
оттого что мы вынуждены собственными силами добиваться справедливости и
спасения от жизненных невзгод. Даже когда им случится нырнуть в самую гущу
нашего мира, а то и пасть еще ниже, они все равно продолжают считать себя
лучше нас. Они из другого теста. Единственная возможность для меня описать
молодого Энсона Хантера - это рассматривать его так, будто он иностранец, и
твердо стоять на своем. Если же я хоть на миг приму его точку зрения, дело мое
пропащее - мне нечего будет показать, кроме нелепой кинокомедии.
II
Энсон был старшим из шестерых детей, которым рано или поздно предстояло
разделить меж собой состояние в пятнадцать миллионов долларов, и он достиг
сознательного возраста - лет семи? - в начале века, когда бесстрашные молодые
девицы уже разъезжали по Пятой авеню в "электромобилях". В ту пору для него и
для его брата выписали из Англии гувернантку, которая изъяснялась на очень
чистом, ясном, безупречном английском языке, и оба мальчика выучились
говорить, в точности как она, - слова и фразы звучали у них чисто и ясно, без
свойственной нам невнятной скороговорки, они изъяснялись не совсем так, как
говорят английские дети, но усвоили выговор, модный в светских кругах города
Нью-Йорка.
Летом всех шестерых детей увозили из особняка на Семьдесят Первой улице в
большую усадьбу на севере штата Коннектикут. Место было отнюдь не
фешенебельное - отец Энсона хотел, чтобы дети как можно дольше не
соприкасались с этой стороной жизни. Он был человек до известной степени
выдающийся в кругу избранных, составлявших светское общество Нью-Йорка,
особенно для своего времени, которому были присущи снобизм и нарочитая
вульгарность эпохи Процвета
