Хайнлайн Роберт - По Ту Сторону Горизонта
РОБЕРТ ХАЙНЛАЙН
ПО ТУ СТОРОНУ ГОРИЗОНТА
Кзлу, Микка и обоим их отпрыскам посвящаю
Глава 1
«Все они должны были быть очень счастливы...»
Все проблемы были решены: у них более не существовало бедных; болезни, увечья, хромота и слепота стали достоянием истории; древние поводы для войн исчезли; люди обладали свободой — куда большей, чем когда-либо имел
Человек. Все они должны были быть счастливы...
Гамильтон Феликс [Имя выбрано не случайно: по-латыни «Феликс» означает
«счастливый». (Здесь и далее примечания переводчика.)] вышел из лифта на тринадцатом уровне Министерства финансов, ступил на движущуюся дорожку, уходящую влево, и покинул ее возле двери, на которой значилось:
Бюро экономической статистики
Аналитическо-прогностическая служба
Директор
Посторонним вход воспрещен
Набрав кодовую комбинацию, Гамильтон подождал визуальной проверки. Она произошла мгновенно; дверь распахнулась, и изнутри донесся голос:
— Заходите, Феликс.
Шагнув внутрь, он взглянул на хозяина и заметил:
— Вы — девяносто восьмой.
— Девяносто восьмой — кто?
— Девяносто восьмая кислая физиономия за последние двадцать минут. Это такая игра — я ее только что придумал.
Монро-Альфа Клиффорд был явно озадачен. Впрочем, при встречах с Феликсом это случалось с ним достаточно часто.
— Что вы имеете в виду? Ведь вы же наверняка подсчитали и нечто противоположное?
— Разумеется. На девяносто восемь рож, выражающих скорбь от потери последнего друга, пришлось семь счастливых лиц. Однако, — добавил он, — чтобы их стало семь, мне пришлось сосчитать и одного пса.
Монро-Альфа бросил на Гамильтона быстрый взгляд, силясь понять, шутит он или нет. Как обычно, разобраться в этом ему не удалось. Высказывания
Гамильтона нередко казались несерьезными, а зачастую — попросту бессмысленными. В них не было и намека на шесть правил юмора — собственным чувством юмора Монро-Альфа гордился и неукоснительно требовал, чтобы подчиненные развивали в себе это ценное качество. Но разум Гамильтона, казалось, следовал какой-то странной, лишь ему присущей нелогичности — возможно, самодостаточной, однако, на первый взгляд, никоим образом не связанной с окружающим миром.
— И какова цель вашего обследования? — поинтересовался Монро-Альфа.
— А нуждается ли оно в цели? Говорю же, я его только что придумал.
— К тому же ваши числовые данные слишком скудны, чтобы на них можно было опереться. Основываясь на столь мизерном количестве данных, вам не удастся построить кривой. Кроме того, сами условия не поддаются проверке.
А следовательно, и ваши результаты не означают ровным счетом ничего.
Гамильтон закатил глаза.
— Услышь меня, Старший Брат, — тихо проговорил он. — Живой Дух Разума, посети твоего слугу! В этом величайшем и процветающем городе я обнаруживаю, что соотношение уксусно-кислых физиономий к улыбающимся равно четырнадцати к одному, а он утверждает, будто это ничего не значит!
Монро-Альфа был явно раздосадован.
— Оставьте шутовство, — посоветовал он. — И вообще, подлинное соотношение составит шестнадцать с третью к одному — собаку считать не следовало.
— А, забудьте! — махнул рукой его приятель. — Чем вы тут развлекаетесь? —
Гамильтон принялся бродить по кабинету, временами бесцельно брал что-то в руки, рассматривал и, сопровождаемый бдительным взором Монро-Альфы, ставил на место; наконец он остановился перед огромным интегратором-накопителем. —
По-моему, наступает время вашего квартального прогноза, не так ли?
— Не наступает, а уже наступило. Перед самым вашим приходом я как раз
