Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Хэйдок Альфред - Таежная Сказка


Альфред Хэйдок
Таежная сказка
Коновалов с равнодушным видом выслушал заявление старого приказчика
лесной концессии, что контора, вследствие сокращения летних погрузок,
принуждена уволить двух десятников и выбор пал на Фетюкина и на него -
Коновалова.
- Не от меня это, Артемий Иванович! Все это - новый управляющий...
Осенью, как начнем опять работать, - милости просим опять к нам! -
сочувственно прибавил старший приказчик.
Коновалов вышел и зашагал по направлению к своей землянке. На минуту он
остановился и устремил взгляд на чернеющие вдали маньчжурские сопки.
Подошвы их уже окутались вечерним туманом, и лохматые вершины точно плыли
по призрачным волнам.
Большая птица бесшумно слетела с ближайшей ели и черным, исчезающим
пятном скользила к далеким вершинам. За ними, полные ночных тайн, лежали
широкие пади Хингана. Сторожкий марал пасся там в ночной тишине, зелеными
огоньками вспыхивали в чаще глаза тигра, и среди буреломов и обомшелых
стволов жила старая таежная сказка про безымянные ключики, где лежит еще
никем не тронутое золото - ключи мира.
Впрочем, сказка эта иногда и покидала чащу тайги и приходила к людям,
чтобы показать им свои неблекнущие одежды и умелой рукой разбросать перед
их глазами миражи счастья...
В этот вечер она, по-видимому, уже покинула свое тайное лесное жилье,
потому что воздух был полон ее дыханием и тонкому уху слышался даже еле
уловимый шорох ее платья, когда она неосторожно задевала за кустарник,
бесшумно скользя над пеленою тумана.
Вероятно, поэтому и Коновалов в ту минуту вспомнил своего прадеда.
Исходил прадед якутскую тайгу, вдоль и поперек изрыл ее лопатой.
Добывал немало золота и в несколько дней все спускал в кутежах...
Резкий паровозный свисток и грохот груженых бревнами платформ с
железнодорожной ветки концессии толкнул мысли Коновалова по совершенно
другому направлению - к городу, куда теперь ему предстояло возвратиться.
Опять бесконечные поиски работы, унизительное выстаивание в передних и
шумная городская жизнь... Блестя витринами магазинов и разряженной толпой,
она пронесется мимо него, оставляя ему лишь право издали ею любоваться
и... завидовать!
* * *
Воздух в землянке был сырой и спертый, так как двери нельзя было держать
открытыми: целые полчища мошкары устремлялись в нее на свет лампы. И то
уже, несмотря на предосторожности, набралось множество всякого гнуса,
липнущего к накалившемуся стеклу лампы.
Сидя на нарах, Коновалов слушал спотыкающуюся болтовню Фетюкина,
который, немножко под хмельком, размахивал руками и с жаром уверял, что
он, Фетюкин, плевать хочет с высокого дерева на свое увольнение.
- Уволили, ну... Будто только и работы, что здесь... в концессии! Я,
брат, все равно не пропаду, потому - специальность имею - парикмахер-с!
Отсюда... прямо катну в Харбин и - в первоклассный салон - так и так,
можем по-всякому, а-ля фасон! Тут тебе сейчас и белый халат, всю
артиллерию в руки и - мальчик, воды!.. Мне, вот, тебя только жаль: за что
тебя уволили?! Опять же - ты ни к чему не учен...
А по-настоящему, все это - кочергинские штучки... уж я знаю... Его
самого уволить надо, а не меня! Нет, ты скажи, Артем Иванович, есть
справедливость на свете или нет?
Коновалов не успел ответить, как в дверь постучали. Фетюкин вышел на
середину комнаты и закричал:
- Что там антимонию разводить!? Заходи прямо, без доклада - мы люди не
гордые!
За дверью послышалось оханье, кряхтенье и удушливый кашель, а затем в
землянку шагнула темная фигура мужчины,





Содержание раздела