Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Чапек Карел - Иконоборчество


Карел Чапек
Иконоборчество
К Никифору (1), настоятелю монастыря св. Симеона, явился
некий Прокопий, известный ученый, знаток и страстный
коллекционер византийского искусства. Он был явно
взволнован и, ожидая настоятеля, нетерпеливо шагал по
монастырскому коридору со стрельчатыми сводами. "Красивые у
них тут колонны, - подумалось ему, - видимо, пятого века.
Никифор может нам помочь. Он пользуется влиянием при дворе
и сам некогда был художником и неплохим живописцем. Помню -
он составлял узоры вышивок для императрицы и писал для нее
иконы... Вот почему, когда руки его скрутила подагра и он
не мог больше работать кистью, его сделали аббатом. Но,
говорят, его слово все еще имеет вес при дворе. Иисусе
Христе, какая чудесная капитель! Да, Никифор поможет.
Счастье, что мы вспомнили о нем!"
- Добро пожаловать, Прокопий, - раздался за его спиной
мягкий голос.
Прокопий порывисто обернулся. Позади него стоял
высохший, ласковый старичок; кисти его рук утопали в длинных
рукавах.
- Недурная капитель, не правда ли? - сказал он. -
Старинная работа - из Наксоса (2), сударь. Прокопий поднес
к губам рукав аббата.
- Я пришел к вам, отче... - взволнованно начал он, но
настоятель перебил его.
- Пойдемте, погреемся на солнышке, милый мой. Тепло
полезно для моей болезни. Какой день, боже, как светло!
Так что же привело вас ко мне? - спросил он, когда оба
уселись на каменную скамью в монастырском садике, полном
жужжания пчел и аромата шалфея, тимьяна и мяты.
- Отче, - начал Прокопий, - я обращаюсь к вам как к
единственному человеку, способному предотвратить тяжкий и
непоправимый удар культуре. Я знаю, вы поймете меня. Вы -
художник, отче. Каким живописцем вы были, пока вам не было
суждено принять на свои плечи высокое бремя духовной
должности! Да простит мне бог, но иной раз я жалею, что вы
не склоняетесь больше над деревянными дощечками, на которых
некогда ваша волшебная кисть создавала прекраснейшие из
византийских икон.
Отец Никифор вместо ответа поддернул длинные рукава рясы
и подставил солнцу свои жалкие узловатые ручки, искривленные
подагрой наподобие когтистых лап попугая.
- Полноте, - ответил он кротко - Что вы говорите, мой
милый!
- Это правда, Никифор, - молвил Прокопий (пресвятая
богородица, какие страшные руки!). - Вашим иконам ныне цены
нет. Недавно один еврей запрашивал за ваш образок две
тысячи драхм, а когда ему их не дали, сказал, что подождет -
через десять лет получит за образок в три раза больше.
Отец Никифор скромно откашлялся и покраснел от
безграничной радости.
- Ах, что вы, - залепетал он. - Оставьте, стоит ли еще
говорить о моих скромных способностях? Пожалуйста, не надо;
ведь у вас есть теперь всеобщие любимцы, как этот...
Аргиропулос, Мальвазий, Пападианос, Мегалокастрос и мало ли
еще кто, например, как бишь его, ну, который делает
мозаики...
- Вы имеете в виду Папанастасия? - спросил Прокопий.
- Вот-вот, - проворчал Никифор. - Говорят, его очень
ценят. Ну, не знаю; я бы лично рассматривал мозаику скорее
как работу каменщика, чем настоящего художника. Говорят,
этот ваш... как его...
- Папанастасий?
- Да, Папанастасий. Говорят, он родом с Крита. В мое
время люди иначе смотрели на критскую школу. Это не
настоящее, говорили. Слишком жесткие линии, а краски! Так
вы сказали, этого критянина высоко ценят? Гм, странно.
- Я ничего такого не сказал, - возразил Прокопий. - Но
вы видели его последние мозаики?
Отец Никифор отрицательно покачал головой.
- Нет, нет, мой милый. З





Содержание раздела