Честертон Гилберт Кийт - Необычайная Сделка Жилищного Агента
Г.К. Честертон
Необычайная сделка жилищного агента
Лейтенант Драммонд Кийт принадлежал к тем людям,
разговоры которых, словно гроза, разражаются сразу после их
ухода. Причин было много. Он носил легкие просторные
костюмы, словно в тропиках, да и сам был легок и проворен, а
точнее - тонок и изящен как пантера, правда, с черными и
беспокойными глазами.
Денег у него не было, и, подобно многим беднякам, он
беспрестанно переезжал. Есть в Лондоне места, где, в самом
сердце искусственной цивилизации, люди снова стали
кочевниками. Но даже и там нет такого неутомимого бродяги,
как элегантный офицер в белых и просторных одеждах. Судя по
его рассказам, в свое время он перестрелял много дичи - от
куропаток до слонов, но злоязычные знакомые полагали, что
среди его жертв бывала и луна. Занятная поговорка! Когда о
человеке, тайно съехавшем с квартиры, говорят, что он
выстрелил в луну, так и видишь ночную охоту во всем ее
волшебстве.
Из дома в дом, из квартала в квартал он перевозил такой
багаж: два связанных вместе копья, которыми, по всей
вероятности, пользуется какое-то дикое племя; зеленый
зонтик; большой растрепанный том "Записок Пиквикского
клуба"; большое ружье; большую бутыль нечестивого восточного
вина. Все это переезжало на каждую новую квартиру, хотя бы
на сутки, и не в ящике, а в неприкрытом виде, едва
перевязанное бечевкой, к радости поэтичных уличных
мальчишек.
Забыл сказать, что он переносил и старую саблю тех
времен, когда служил в полку. И тут вставал еще один
вопрос: при всей своей подвижности и стройности, он был не
так уж молод. Волосы уже поседели, хотя пышные итальянские
усы оставались черными, а лицо казалось немолодым, несмотря
на итальянскую живость. Странно и не очень приятно видеть
стареющего человека, который ушел в отставку лейтенантом.
Именно это, равно как и непоседливость, внушали подозрение
осторожным, почтенным людям.
Наконец самые его рассказы вызывали восхищение, но не
уважение. Дела происходили в сомнительных местах, куда
приличный человек не пойдет, - в курильнях опиума, в игорных
притонах, так и казалось, что ты слышишь запах воровской
кухни или каннибальских пиршеств. Словом, такие рассказы
позорят рассказчика независимо от того, поверили ему или
нет. Если Кийт сочинил все это то он лжец; если не сочинил
- по меньшей мере авантюрист. Он только что вышел из
комнаты, где были мы с Бэзилом и брат Бэзила Руперт,
занимавшийся сыском. Конечно, мы сразу заговорили о нем.
Руперт Грант был молод и умен, но молодость и ум, сплетаясь,
нередко порождают какой-то странный скептицизм.
Сыщик-любитель видел повсюду сомнительное и преступное, он
этим питался, этим жил. Меня часто раздражала его
мальчишеская недоверчивость, но сейчас, должен признаться, я
согласился с ним и удивился, почему Бэзил спорит. Человек я
простой, проглотить могу многое, но автобиографию лейтенанта
Кийта я проглотить не мог.
- Вы же не верите, Бэзил, - сказал я, - что он тайно
бежал в экспедицию Нансена или был безумным муллой.
- У него один недостаток, - задумчиво произнес Бэзил, -
или одно достоинство, как хотите. Он говорит правду слишком
точно, слишком буквально. Он чересчур правдив. - Если тебя
потянуло на парадоксы, - недовольно бросил Руперт. - будь
поостроумней. Скажи, что он не выезжал из родового
поместья.
- Нет, он все время переезжает, - бесстрастно ответил
Бэзил, - и в самые странные места. Но это не мешает
правдивости. Вы никак не поймете, что буквальный, точный
рассказ звучит
