Шатобриан Рене - Ренэ
Рене Шатобриан
Ренэ
Перевод Н.Чуйко
Приехав к натчесцам, Ренэ был вынужден взять себе жену, в соответствии
с нравами индейцев; но он совершенно не жил с ней. Склонность к меланхолии
увлекала его в глубь лесов; он проводил там целые дни в полном одиночестве и
казался диким между дикими. Он отказывался от каждого сношения с людьми, за
исключением Шактаса {Гармонический голос}, приемного отца, и отца Суэля,
миссионера в форте Розалия {французская колония в Натчесе}. Эти два старца
взяли большую власть над ним: первый своей мягкой уступчивостью, второй,
наоборот, - крайней строгостью. После охоты на бобров, когда слепой сашем
{старик или советник} рассказал Ренэ свои приключения, Ренэ никогда не желал
говорить о своих. Между тем Шактасу и миссионеру очень хотелось узнать,
какое горе привело знатного европейца к странному решению укрыться в пустыне
Луизианы. Ренэ всегда об'яснял свой отказ тем, что его история мало
интересна и ограничивается, говорил он, историей его мыслей и чувств.
- Что касается события, заставившего меня поехать в Америку, -
прибавлял он, - то я должен хранить его в вечном забвении.
Несколько лет прошло таким образом, и старцам не удалось выведать у
Ренэ его тайну. Письмо, полученное им из Европы через бюро иностранных
миссий, до такой степени увеличило его грусть, что он стал избегать даже
старых друзей. И они еще с большей настойчивостью стали просить его открыть
им свое сердце; в эти просьбы они вложили столько вдумчивости, кротости и
влиятельности, что он принужден был наконец уступить им. Итак, он условился
с ними о дне, когда расскажет им не о приключениях своей жизни, так как их у
него не было, но о тайных переживаниях своей души.
21-го числа того месяца, который дикари называют луной цветов, Ренэ
отправился в хижину Шактаса. Он подал руку сашему и повел его под тень
сассафра, на берег реки Мешасебе {настоящее название Мисиссипи или
Мешассипи}. Отец Суэль не замедлил явиться на свидание. Занималась заря; на
некотором расстоянии в равнине можно было заметить деревню натчесов с
тутовой рощей и хижинами, похожими на пчелиные ульи. Французская колония и
форт Розалия виднелись направо, на берегу реки. Палатки, дома, наполовину
выстроенные, строящиеся форты, распаханные поля, Покрытые неграми, группы
белых и индейцев, выявляли на этом маленьком пространстве контраст между
цивилизованными нравами и дикими нравами.
К востоку, на самом горизонте, солнце начинало показываться между
разрозненными вершинами Апалака, которые лазурными буквами вырисовывались на
золоченых высотах неба; на западе Мешасебе катила свои волны в
величественном молчании и с непостижимым размахом замыкала края картины.
Юноша и миссионер некоторое время любовались этой прекрасной сценой,
жалея сашема, который не мог больше наслаждаться ею; затем отец Суэль и
Шактас уселись на траву у подножия дерева; Ренэ выбрал место посередине и
после минутного молчания сказал своим старым друзьям:
- Начиная свой рассказ, я не могу сдержать в себе прилива стыда. Мир
ваших сердец, почтенные старцы, и спокойствие окружающей меня природы
заставляют меня краснеть от тревоги и волнения моей души.
Как вы станете жалеть меня! Какими ничтожными покажутся вам мои вечные
беспокойства! Вы, исчерпавшие все жизненные печали, что вы думаете о юноше
без сил и без добродетели, который в себе самом находит тревогу и может
пожаловаться лишь на горе, которое он сам себе причиняет? Увы! не осуждайте
его - он был слишком наказан!
Я стоил
