Шекли Роберт - Пиявка
Роберт ШЕКЛИ
ПИЯВКА
Слишком долго она летела в пустоте. Слишком долго была без пищи.
Безжизненная спора, она не замечала, как проходили тысячелетия. Не
почувствовала она ничего и тогда, когда достигла наконец Солнечной системы и
живительные лучи Солнца коснулись ее сухой твердой оболочки.
Планета потянула ее к себе, и, все еще мертвая, она вместе с другими
межзвездными пылинками стала падать.
Пылинка, похожая на миллионы других: ветер подхватил ее, помчал вокруг
Земли и отпустил...
На поверхности она стала оживать. Сквозь поры в ее оболочке стала
поступать пища. Она принялась есть и расти.
Фрэнк Коннерс поднялся на веранду и два раза негромко кашлянул.
- Прошу прощения, профессор, - сказал он. Длинноногий профессор, лежавший
на раскладушке, даже не пошевелился и продолжал похрапывать.
- Мне не хотелось бы вас беспокоить. - От волнения Коннерс сдвинул свою
старенькую шляпу на затылок. - Я знаю, у вас неделя отдыха, но там, в канаве,
лежит такая чертовщина...
Одна бровь у спящего слегка приподнялась. Фрэнк Коннерс снова вежливо
кашлянул. На его руке, сжимавшей черенок лопаты, набухли старческие вены.
- Вы слышите, профессор?
- Конечно, я все слышал, - пробормотал Майкхилл, не открывая глаз. - Вам
попался эльф?
- Чего? - спросил Коннерс, сосредоточенно наморщив лоб.
- Маленький человечек в зеленом сюртучке. Дайте ему молочка, Коннерс.
- Нет, сэр. Это какой-то камень. Профессор открыл один глаз.
- Прошу прошение, я не хотел вас беспокоить, - снова извинился Коннерс.
У профессора Майкхилла вот уже десять лет была единственная причуда -
неделя полного отдыха. Это стало традицией. Всю зиму профессор читал студентам
антропологию, заседал в полудюжине комитетов, занимался для себя физикой и
химией и ко всему этому умудрялся писать еще по книге в год. Но к лету он
выдыхался совершенно.
И тогда он отправлялся к себе на старую ферму, в штат Нью-Йорк, и целую
неделю просто-напросто отсыпался. Это и называлось неделей полного покоя.
Фрэнка Коннерса он нанимал на это время готовить еду и помогать по хозяйству.
Вторую неделю профессор, как правило, бродил по окрестностям, рассматривал
деревья, птичек и удил рыбу. Третью неделю он читал, загорал на солнце, чинил
крышу сарая и лазил по горам. Конца четвертой недели профессор дожидался с
трудом, а дождавшись, торопился уехать.
Но первая неделя была священна.
- Я не стал бы вас тревожить по пустякам, но этот чертов камень расплавил
мне лопату.
Профессор разом открыл глаза и приподнялся. Коннерс протянул ему лопату.
Ее закругленная часть была ровно срезана. Майкхилл резко спустил ноги с
раскладушки и сунул в потрепанные мокасины.
- Идемте, - сказал он, поднимаясь. ~ Посмотрим, что это за чудо.
"Чудо" лежало в придорожной канаве, отделявшей лужайку перед домом от
большой автострады. Обыкновенная плита из камня величиной с автомобильную
шину, дюйма три толщиной. На темно-серой поверхности виднелось множество
замысловатых черных прожилок.
- Не трогайте руками, - предупредил Коннерс.
- Я и не собираюсь. Дайте мне вашу лопату. Майкхилл взял лопату и ткнул ею
в загадочный предмет. Какое-то время профессор прижимал лопату к поверхности.
Когда он ее отнял - еще дюйм металла исчез.
Майкхилл нахмурился и поправил очки. Затем одной рукой он снова прижал
лопату к камню, а другую поднес поближе к его поверхности. Лезвие таяло на
глазах...
- Вроде бы не греет, - сказал он, обращаясь к Коннерсу. - А в первый раз?
Вы не заметили, шло от камня тепло?
Коннерс отрицат
