Шекли Роберт - Пусть Кровавый Убийца
Роберт ШЕКЛИ
"ПУСТЬ КРОВАВЫЙ УБИЙЦА..."
Я не буду описывать эти мучения. Не хочу. Просто
потому, что их невозможно описать. Такого даже под анестезией не
выдержать. Я выдержал лишь из-за того, что эти ублюдки не
догадались спросить -- хочу я выдерживать или нет. Мое
мнение их не интересовало.
Когда все кончилось, я открыл глаза и посмотрел на лица
браминов. Их было трое. И, как всегда, в белых халатах и
марлевых масках. Считается, что маски они носят, чтобы не
подцепить от нас какую-нибудь заразу, хотя каждый солдат
знает -- они просто скрывают от нас лица.
Я был накачан анестетиками по самые уши, поэтому вся моя
память состояла из одних провалов. Какие-то жалкие обрывки
воспоминаний.
-- Долго я был на том свете? -- спросил я.
-- Больше десяти часов,-- ответил один из браминов.
-- Как все случилось?
-- Разве не помнишь? -- спросил самый высокий.
-- Пока нет.
-- Ну,-- сказал высокий,-- твой взвод был в траншее
2645Б-4. На рассвете вы начали атаку на траншею 2645Б-5.
-- И что там случилось?
-- Тебя срезало пулеметной очередью. Новые пули -- с
мягкой головкой... Неужели не помнишь? Одна в грудь, еще
три -- по ногам. Санитары подобрали тебя уже покойником.
-- Траншею-то взяли? -- спросил я.
-- В тот раз -- нет.
-- Ясно...
Постепенно действие анестетиков слабело и я начал кое-что
припоминать. Ребят из моего взвода. Траншею. Старушка 2645Б-4
была мне как дом родной -- мы в ней торчали уже год с
небольшим, и как траншея она была очень даже ничего. Противник
все время пытался ее захватить, и наша утренняя вылазка на самом
деле была контратакой. Я вспомнил, как пуля развалила меня на
куски -- какое невыразимое облегчение я испытал в тот
миг!..
Тут я вспомнил еще кое-что и сел на операционном столе.
-- Минуточку, ребята,-- сказал я.
-- Что такое?
-- Ведь крайний срок для воскрешения -- восемь часов
после смерти, так?
-- Техника совершенствуется,-- сказал брамин.--
Теперь можно оживлять и через двенадцать часов. И это для всех
ранений, кроме серьезных повреждений мозговой ткани.
-- Ну что ж, молодцы,-- сказал я. Память прояснилась
окончательно и я понял, наконец, что же произошло.-- Но на
этот раз у вас вышла крупная накладка.
-- Что за чушь, рядовой? -- спросил один из них с
чисто офицерскими интонациями.
-- Гляньте-ка сюда,-- и я протянул ему свой личный
жетон. Насколько я мог видеть его лицо, он нахмурился.
-- Черт бы меня побрал! -- пробормотал он.
-- Оказывается, наши желания совпадают,-- заметил я.
-- Видишь ли,-- сказал он.-- Траншея была прямо
завалена трупами. Нам сказали, что все по первому разу.
Приказано было всех поставить на ноги.
-- И вы что, даже не смотрели жетоны?
-- Когда?! У нас была чертова уйма работы! Конечно,
мне очень жаль, рядовой. Если бы я знал...
-- К дьяволу ваши сожаления,-- перебил я.-- Мне
нужен Генеральный Инспектор.
-- Ты что, в самом деле думаешь...
-- Думаю,-- отрезал я.-- Не то чтобы я был крутым
законником -- в окопах нас учили другим наукам. Но этот иск
я предъявлю в лучшем виде. А требовать встречи с Генеральным
Инспектором -- мое право, и будьте вы все прокляты!
Они перешли на шепот, а я как следует себя осмотрел. Надо
признать, потрудились брамины здорово. Не так хорошо, конечно,
как в первые годы войны. Кожу как-то неаккуратно пересадили, да
в потрохах я чувствовал непорядок. Правая рука дюйма на два
длиннее левой -- кто ж это напорол-то? А в общем,
вполне...
Они закончили шептаться и принесли мою форму. Я оделся.
-- Насчет встречи
