Шепард Люциус - Ягуар
Лусиус Шепард
Ягуар
Эстебан Каакс не показывался в городе уже почти целый год и отправился
туда только потому, что его жена задолжала Онофрио Эстевесу, торговцу
аппаратурой и предметами быта. Больше всего на свете Эстебан ценил услады
спокойной деревенской жизни. Неторопливые заботы крестьянского дня только
придавали ему сил, а вечера, проведенные за разговорами у костра или рядом
с Инкарнасьон, его женой, доставляли огромное удовольствие.
Однако в то утро выбора у Эстебана не было. Инкарнасьон без его ведома
купила у Онофрио в кредит телевизор на батарейках, и теперь торговец
грозился забрать в счет невыплаченных восьмисот лемпир [лемпира - денежная
единица Гондураса] трех дойных коров Эстебана. Взять телевизор назад
Онофрио отказывался, но передал, что готов обсудить и другой вариант
оплаты. Если бы Эстебан потерял коров, его доходы опустились бы
значительно ниже прожиточного минимума, и тогда ему пришлось бы вернуться
к старому занятию, ремеслу гораздо более обременительному, чем фермерство.
Инкарнасьон всегда отличалась легкомысленностью, и он знал это, еще
когда женился на ней. Но телевизор стал теперь своего рода вершиной
барьера, который возник между ними с тех пор, как выросли дети.
Инкарнасьон принялась строить из себя солидную дуэнью с изысканным вкусом,
начала смеяться над деревенскими манерами Эстебана и постепенно вошла в
роль предводительницы небольшой группы пожилых женщин, в основном вдов.
Каждый вечер они собирались у телевизора, стремясь перещеголять друг
дружку тонкостью и остротой суждений по поводу американских детективных
фильмов. В таких случаях Эстебан выходил из хижины и сидел снаружи,
погружаясь в мрачные раздумья о семейной жизни. По его мнению,
Инкарнасьон, начав активно общаться со вдовами, таким образом давала ему
понять, что она тоже не прочь приобрести черную юбку и черную шаль и что
теперь, выполнив свою функцию отца, муж стал для нее помехой. В сорок один
год (Эстебану исполнилось сорок четыре) интимные отношения почти уже
перестали интересовать Инкарнасьон; теперь супруги довольно редко радовали
друг друга ласками, и Эстебан считал одной из главных причин того обиду
жены на то, что время отнеслось к нему значительно добрее. Он по-прежнему
выглядел молодо, словно индеец из древнего племени патука: высокий,
точеные черты лица, широко посаженные глаза, медного цвета кожа почти без
морщин, иссиня-черные волосы. У Инкарнасьон пепельные пряди появились уже
давно, а чистая красота ее тела постепенно растворялась в неопрятной
дряблости. Эстебан понимал, что жена не может остаться красавицей на всю
жизнь, и пытался уверить ее, что любит ту женщину, которой она стала, а не
ту девушку, какой она когда-то была. Но эта женщина умирала, пораженная
той же болезнью, что и весь Пуэрто-Морада, и, возможно, любовь Эстебана
умирала тоже.
Пыльная улица, на которой располагался магазин, проходила позади
кинотеатра и отеля, и, двигаясь по дальней от моря стороне улицы, Эстебан
хорошо видел две колокольни храма святой Марии Ондской, торчавшие над
крышей отеля, словно рога огромной каменной улитки. Будучи молодым,
Эстебан подчинился желанию матери, мечтавшей, чтобы сын стал священником,
и три года провел в этом храме, словно в заточении, готовясь к поступлению
в "семинарию под присмотром старого отца Гонсальво. Об этом этапе своей
жизни Эстебан жалел более всего, потому что академические дисциплины,
которые он постиг, словно бы остановили его на полпути между миром
индейцев и
