Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Шницлер Артур - Жена Мудреца (Новеллы И Повести)


Артур Шницлер
Жена мудреца
НОВЕЛЛЫ И ПОВЕСТИ
Перевод с немецкого
АРТУР ШНИЦЛЕР
Артур Шницлер (1862 - 1931), автор новелл и повестей, вошедших в эту
книгу, известный австрийский драматург, прозаик и поэт, не относится к
числу великих писателей своего времени. Если вспомнить, что он был
современником Томаса Манна и Генриха Манна, Франса, Роллана, Шоу, Чехова,
то сразу станут ясны несравненно более скромные масштабы его творчества,
ограниченность его места в литературе его времени. И все же он достоин
пристального и дружелюбного внимания людей нашего века, старшее поколение
которых еще помнит, быть может, первые издания Шницлера на русском языке,
появившиеся на рубеже столетий - как раз тогда, когда писатель был в апогее
своей лестной известности у себя дома и в других странах немецкого языка.
Пожалуй, обильное и богатое психологическими мотивами творчество
Шницлера стоит у начала той поры, которая отмечена восхождением австрийской
литературы к ее вершинам XX века - к Йозефу Роту, Роберту Музилю, Герману
Броху и их омраченному тяжкой душевной болезнью современнику, Кафке. Где-то
поблизости, на сложной периферии, никогда не сближаясь с ними
по-настоящему, но постоянно перехватывая у них образы и проблемы, чтобы
представить их затем в своем, искаженном виде, кружил и Хаймито фон
Додерер, этот венский подражатель Достоевского, собиравший материал для
своих "Демонов", мрачного видения Вены, Австрии, Европы, одержимой
"демонами" революции. Конечно, праздничная Вена Шницлера с ее салонами и
шантанами 90-х годов и трагическая Вена Додерера - это два различных мира,
но в самом различии есть и свой смысл - эволюции, пройденной страною и ее
писателями; здесь сказывается пафос дистанции от конца прошлого века до
середины века нашего, пафос тем более ощутимый, что действие произведений
Музиля, Броха, Додерера и Шницлера развертывается в одной и той же стране,
а они, при всех своих различиях - писатели, сложившиеся в этой стране,
"Какании". Так беспощадно обозвал ее Музиль, использовав для этого
свифтовского наименования официальное сокращенное название старой
Австро-Венгерской двуединой монархии - "Ка-унд-ка", кайзеровской и
королевской. Выдающиеся австрийские писатели изобразили предсмертные муки
этого чудовищного политического образования, в которое были насильно
втиснуты десятки народов и народностей от Галиции до Тироля, от Кракова до
Боснии, - смертный час Какании. Зато именно Шницлер сумел показать
двуединую монархию в ее мишурном блеске, в ее карнавальной пестроте, в
которой последние парижские моды соседствовали со старинными традиционными
мундирами и плюмажами, а оперетка - с придворным церемониалом; но за этой
маскарадной шумихой и веселой суматохой Шницлер уже почувствовал - и дал
нам это понять - приближение тех новых суровых времен, когда старая гнилая
империя рухнет, как карточный домик, оставив по себе недобрую память и
расстроенные человеческие судьбы, безумных героев Кафки и разъедаемых
ностальгией "людей без качеств" Музиля.
У нас за последние годы уже укрепилось представление об австрийской
литературе как о самостоятельном богатом национальном явлении, которое хотя
и было тесно связано с литературой Германии, но все же имело и свою
собственную дорогу, свои исторические особенности, свои качества. Конечно,
Ленау - великое имя не только в австрийской, но и в немецкой поэзии, в той
же мере как и Гете оказал воздействие не только на немецкую литературу, но
и на того же Ленау. И все-так





Содержание раздела